Плач по Александру

Как оно было на самом деле, поди знай. Прожила Мария недолго, схоронила в двухмесячном возрасте единственного ребенка, царевича Василия, а в 1569 году сама отдала Богу душу. То ли простудившись во время поездки на богомолье в Суздаль, то ли, если верить Ивану Грозному, «злокозньством» государевых недругов «отравлена бысть», то ли, как пишет пискаревский летописец, «тогда же опоил царицу Марью Черкаскову» сам венценосный злодей. Роль свою в русской истории Мария Темрюковна, тем не менее, сыграла. Тем, хотя бы, что правдами и неправдами способствовала возвышению старшего брата Салтанкула, прибывшего, как помним, вместе с ней в Москву. Честолюбивый энергичный кавказец, получивший при крещении имя Михаил стараниями любящей сестры быстро пошел в гору. Стал боярином Михаилом Темрюковичем Черкасским, сидел в Ближней Думе по правую руку от царя. Возглавил со временем Казанский и Сибирский приказы, прославился ратными подвигами: водил в сражения русские дружины, громил татар, поляков. С легкой его руки потянулись в Москву представители адыгской аристократии из сопредельных княжеских родов: Темрюковичей, Камбулатовичей, Сунчалеевичей, Бековичей, Ахамшуковых, Егуповых, Чумаховых. Именуемые все скопом для простоты Черкасскими вливались мало-помалу кабардинцы в российский правящий класс. Служили на государственных должностях советниками, приказными, посланниками, губернаторами, воеводами, получали за службу чины, награды, вотчины. Богатели, брали жен из знаменитых русских родов. Плодились, женили сыновей, выдавали замуж дочерей, становились, подобно другим иноземцам, связавшим судьбу с Россией, по всем статьям россиянами. К 1700 году были самыми богатыми землевладельцами империи, опережали, по свидетельству историка С. М. Соловьева, знатностью шестнадцать «первостепенных» российских фамилий, обошли в боярской табели о рангах Воротынских, Трубецких, Голицыных, Хованских. Морозовых, Шереметевых…

Знакомясь с жизнеописанием русских кавказцев, нашел он среди прочих имя Михаила Алегуковича Черкасского. Первое упоминание о нем датировалось 1664 годом, когда приехавший в Москву молодой князь был представлен царю Алексею Михайловичу, крещен и спустя недолгое время принят на службу. Был новгородским воеводой, участвовал в русско-турецкой войне 1676-1681 годов. В «Словаре достопамятных людей Русской земли» Д. Н. Бантыш-Каменского говорится: «Князь Михаил Алегукович в 1679 году, предводительствуя многочисленным войском, удержал турок и татар от вторжения на Украину, нанес последним значительный урон под Киевом». Начавши служить у государя-отца остался благородный горец верен государю-сыну. Отдал немало сил пособляя малолетнему Петру в перестройке «потешных батальонов» в регулярные гвардейские полки – Преображенский и Семеновский. Во время восстания стрельцов встал не колеблясь на сторону государя. «Муж чести и правды, по словам академика Н. Г. Устрялова, он жестоко осуждал все действия любимцев Софьи». Принял деятельное участие в разгроме мятежников, входил в число ближайших сподвижников Петра, коим поручено было расследование причин и обстоятельств бунта. Присутствовал при допросах, пытках, массовых казнях стрельцов. Во время подготовки второго Азовского похода пожертвовал казне немалые деньги на строительство двух шестидесятипушечных фрегатов, был рекомендован Петром на должность главнокомандующего сухопутными силами, получил звание генералиссимуса. Захворав накануне похода был заменен воеводой А. С. Шеиным, но оставлен в Москве на период отсутствия монарха в должности царского наместника.

Родословная Михаила Алегуковича вывела его прямехонько к старшему сыну Андрею, маршировавшему когда-то с игрушечным ружьем в «потешных» отрядах малолетнего Петра, ставшего впоследствии одним из первых офицеров Преображенского полка. Он-то и положил конец его сомнениям по части корбовского «Дневника».