Плачущий Ангел (сборник)

Когда Тамара заболела, то, как я уже говорил, уехала из Москвы и от одиночества взяла себе собаку. Она взялась выхаживать огромного бойцового пса, выбракованного после собачьих боев. Пес проиграл три схватки из пяти и должен был умереть, но Тамара его выкупила. Малыш – так она назвала своего друга, был безмерно благодарен своей хозяйке. Забавно было, приходя к ним в дом, наблюдать такую дружбу человека и животного. Пес все понимал даже не с полуслова, а я бы сказал, с полувзгляда. Когда Тамаре стало уже совсем плохо, то пес спал рядом с ней и грел ее постоянно мерзнувшее тело.

Как-то уже в последние дни Тамаре удалось, мобилизовав все силенки, прийти в храм на вечернюю службу. Но когда она пришла, то силы ее окончательно оставили, и женщина в изнеможении опустилась на лавочку. В это время я совершал каждение. Когда стал подходить к Тамаре, она продолжала сидеть. Какая-то бабушка, стоявшая неподалеку, попыталась было достать нарушительницу клюкой, но не дотянулась. Тогда старушка, прицелившись, ловко метнула в Тамару свою палку, а та, съежившись, все сидела, только глаза ее умоляли: «Защити меня, батюшка!» Как мне хотелось взять эту самую палку и запустить ею в бабку, но я не решился, ибо, как известно, что простится бабушке, не простится батюшке…

Незадолго до кончины Тамары, а причащал я ее ежемесячно, мы сидели с ней за столом и ели то ли куропаток, то ли перепелов. Тамара специально заказывала в Москве что-нибудь экзотическое, чтобы угостить и удивить провинциального священника. Она не столько ест, сколько выбирает кусочки мяса и бросает собаке на пол – прямо на ковер, который, возможно, когда-то принадлежал самому барону Врангелю.

– Как бы я хотела вот так собрать за один стол всех тех, кого любила в своей жизни! Мы бы ели сами и бросали лакомые куски псам, которые непременно были бы с нами рядом. Потому что нет на земле у человека более преданного друга, чем собака.

Ее жилище украшали чудесные натюрморты. Понимая, что Тамара скоро уйдет, мне хотелось, чтобы она подарила мне какую-нибудь картину, ведь лучшая память о человеке – это икона или картина, что висела на стене его дома. Ты смотришь на нее и вспоминаешь этого человека и молишься о нем. Как правило, священники раздают все, что люди им дарят, поэтому, если человек хочет, чтобы его подарок остался надолго, он должен выбрать что-то очень трогательное. Но я так и не решился попросить Тамару и сейчас жалею об этом.

Когда ей стало совсем плохо, родные увезли ее в Москву, и я долго ничего не знал о Тамаре. Иногда звонил, но телефон не отвечал. Уже потом, узнав о ее смерти, заехал летом по знакомому адресу. Нажал на звонок. Навстречу мне вышла молодая женщина с ребенком на руках, а из калитки высунулась любопытная морда Малыша. Женщина пригласила зайти, но я не стал. Тамарина невестка рассказала, как умерла ее свекровь. Мне вновь захотелось попросить что-нибудь о ней на память, и я опять не решился, – побоялся, что неправильно поймут…

На днях прихожу утром в храм, а у входной двери мяукает крошечный подкидыш. Точно так же когда-то начиналась история и нашей Тишуни, которая прожила у нас в доме целых пятнадцать лет. Вместе с ней выросла и моя дочь. Когда-то мы для того, чтобы Тишуню не тревожили коты, оглашающие округу своими серенадами, отвезли ее к ветеринару. Операцию она перенесла тяжело и потом долго болела. Выжить выжила, но с тех пор что-то в организме нарушилось и кошка стала катастрофически часто линять. Всякий раз это сопровождалось такими страданиями животного, что в конце концов матушка решилась кошечку усыпить. Я ни о чем не знаю, звоню ей и слышу в трубке рыдания. Это в голос плачет моя бедная матушка: только что от нас ушел Иван Данилыч – наш незаменимый ветеринар…

Беру котенка на руки, он доверчиво утыкается носиком мне в ладонь и замолкает. Нужно начинать службу, а ему холодно, и он настойчиво требует, чтобы и его взяли с собой. Куда бы пока тебя определить? Потом что-нибудь придумаем, а сейчас я спешу…

Пристроил малыша на веранде, возле входа в трапезную. После службы выхожу из храма и направляюсь домой. И опять все тот же самый котенок, наверное помня тепло человеческих рук, бежит за мной, смешно семеня маленькими лапками. Ускоряю шаг, зверек начинает жалобно кричать: «Подожди, человек, мне же тебя не догнать!»

Я-то знаю, кошки – большие хитрюги. Сперва, беспомощными котятами, они требуют от нас милосердия, чтобы потом, пробравшись в наши дома, нами же и командовать.