Плачущий Ангел (сборник)

Продолжаю идти, котенок старается не отставать. Останавливаюсь, он настигает меня и прижимается к ноге. Что же мне с тобой делать, дружок? Ведь взять тебя к себе в дом – значит признать, что со временем ты тоже займешь место в моей душе, будешь требовать к себе внимания и любви. А потом, спустя годы, заставишь переживать и горечь утраты. У меня до сих пор стоит в ушах матушкин плач в телефонной трубке… Ведь мы действительно должны отвечать за всех, кого приручаем, за всех, кто становится частью нашей жизни и для кого мы, в свою очередь, становимся надеждой и опорой. И, как бы это ни было трудно, нужно помнить и любить всех, даже если в память о них у тебя ничего не осталось, кроме благодарности за те немногие мгновения радости, когда ты оказался им нужен.

Что же мне с тобой делать, малыш? Ладно, пойдем, раз уж такое дело, ты только не отставай…

Начало

Помню годы своего неофитства. Хорошее было время. Я только-только пришел в Церковь. Удивительное дело, как тогда все легко давалось! Какие-то трудности на работе? Помолись, и все наладится. Что? Автобус не ходит? Помолись, и он никуда не денется, придет. Проблем нет, все разрешается, словно по мановению волшебной палочки.

Неофит купается во внимании к нему небесных сил, его жизнь полна радостных мироощущений. Это потом наступают отрезвляющие будни, которые поэт сравнивал с тоннами руды, из которых добываются граммы полезных результатов. У неофитов же – все просто. Порой складывается впечатление, что твой ангел-хранитель словно на цепь деревенского колодца посадил бесенка, мешавшего тебе жить, и примотал его к самой рукоятке. Жизнь твоя наполняется энергией. Тебе хочется непрестанно молиться, перечитать всю аскетическую литературу, вызубрить наизусть Священное Писание. Это такую духовную конфетку тебе в рот положили. Ох как вкусно!

Но на одних вкусняшках далеко не уедешь, и ручка колодца постепенно раскручивается, и враг на цепи словно злобный пес приближается к тебе. И начинается борьба, ибо цену имеет только результат победы, результат преодоления. Конфетки, выданные нам авансом, в счет не идут, а вот те хоть и малые, но честно заработанные граммы становятся твоим настоящим сокровищем, которое не отнимается и следует за тобой в вечность. Только они имеют ценность в глазах Неба. Кстати, о цепи: она никогда не будет раскручена полностью. На высоком уровне борьбы ты можешь даже почувствовать смердящий запах из пасти врага, но Бог никогда не позволит ему вцепиться тебе в горло.

Помню, как попала тогда мне в руки книжка «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу». Прочитал ее и восхитился: оказывается, так просто стать святым – повторяй себе Иисусову молитву с утра до вечера и «небо у тебя в кармане». Следуя этой логике, для того, чтобы стать настоящим православным, необходимы четки – раз и монастырь – два. В качестве четок я поначалу приспособил цепочку от пробки для ванной: она состояла из множества маленьких шариков, но, правда, не соединялась в кольцо. А вот с монастырем дело обстояло сложнее – у меня ведь жена с ребенком.

Но духовные подвиги манили, как запах жареной картошки. Почитал про Серафимушку, как все ему легко давалось: кушал себе сныть и капустку, и вот – он уже чудотворец. Да и преподобный Сергий чуть ли не через три года после того, как в лес ушел, уже братию собирал. Всего-то три года – и ты на коне! Но жена и ребенок встали стеной на пути моего спасения…

Помню, как несколько месяцев подряд, ложась спать, глубоко вздыхал: «Эх, плакала моя святость!» Наконец жене все это надоело, и однажды она мне предложила: «Ну, уж если тебе так приспичило, поезжай, поживи в монастыре, и если твои мечты совпадут с реальностью, то я не буду тебя удерживать. Иди, спасайся!» Я, понятное дело, сразу же стал ее успокаивать: «Вовсе, мол, и не собираюсь ни в какой монастырь!» – но в глубине души возликовал.

По сотне, а потом и по тысяче раз повторял я про себя краткую молитву, очень скоро она стала постоянно крутиться у меня в голове. Я ел, пил, разговаривал с людьми, даже мог смотреть фильм по телевизору, а в голове независимо от всего постоянно протекал молитвенный процесс. Однажды еду в электричке, перед моими глазами – металлическая табличка с номером вагона. Молюсь, молюсь, а потом думаю: дай-ка прислушаюсь к тому, что я повторяю. И оказалось, что гоняю в голове этот самый номер вагона, в котором еду. Причем с таким же успехом это мог быть и обрывок случайно услышанной фразы или объявление об очередной остановке. Ничего себе, я-то думал, что уже Иисусову освоил, а оказывается, моя «молитва» превратилась в некую форму навязчивости и я – вовсе и не молитвенник, а попугай. Как важно, оказывается, внимание!