Плачущий король

— …уже третий день так лежит, — донёсся обрывок чьего-то разговора. Какие-то бессмысленные звуки, просто деталь окружающего пространства. Какая-то тень склонилась к нему, прикоснулась ко лбу, заставив моргнуть. Зашуршала ткань. Кто-то осматривал его. Разум лишь безучастно фиксировал происходящее, не предпринимая никаких попыток к осознанию.

— Перестарались, — недовольно произнёс пришелец. — Поднимите его в жилые комнаты. Пилюли давали? Забыли?

Первый голос начал путано оправдываться и извиняться, но пришелец молча вышел. Голоса удалились, забрав с собой свет. Он опять остался предоставленным самому себе. Наслаждающимся бесконечностью. Но тут опять послышались шаги. Двое вошли, вновь принеся с собой свет. В этот раз он почувствовал их прикосновение и понял, что у него есть тело. Точнее, сгусток боли, который почему-то назывался телом. Боль разрывала мир. Раздирала его в мелкие клочья красного тумана. Он застонал.

— Осторожнее. Он шкуру с нас сдерёт, если этот сдохнет во время транспортировки, — бросил один другому.

И он наконец растворился во тьме окончательно.

— Не шевелись.

Страж приоткрыл глаз. Рядом сидел Лекарь. Как он понял, что Четвёртый пришёл в себя?

— Я подлатал тебя, как мог. Но… — он вздохнул. — В общем, мазь скоро перестанет действовать.

— Я… — голос больше походил на хрип.

— И не говори. Если бы я мог запретить тебе дышать, то так и сделал бы. Постарайся поспать, пока можешь. Хотя постой, нужно попить, — что-то прохладное и мокрое коснулось его губ. Несколько капель смочили нёбо и язык. — Теперь спи.

И, к собственному удивлению, Четвёртый отключился.

Вскоре он понял, о чём говорил Лекарь. Всё тело казалось одной раной. Даже моргать было больно. Казалось, пытка продолжается, только более изощрённая. На следующий день к нему зашёл с визитом Лиестаней. Присел на стуле, в задумчивости посмотрел в окно.

— Мы уезжаем послезавтра. Твоё состояние не позволит отправиться в путь вместе с нами. — Ни его тон, ни слова не говорили о том, что он лично имеет какое-то отношение к нынешнему состоянию Четвёртого. — Местный лекарь проинструктирован, как с тобой обходиться. Я буду ждать твоего возвращения, — глава сухо улыбнулся. — Не подведи меня.

Ни слова о выводах, которые он сделал после отчёта прорицателя.

— Надеюсь оправдать твоё доверие, — еле слышно прошептал Четвёртый. В списке тех, кого он обязательно убьёт, стало одним именем больше. Если он выживет.

С отъездом Лиестанея в замке стало тихо. Иногда за целый день Страж мог не услышать ни одного слова: лекарь и помощники, что за ним присматривали, оказались из неразговорчивых. В целом его это устраивало. Были время и возможность поразмыслить. Если бы глава мог хотя бы чуточку за что-нибудь зацепиться, хотя бы как-то оправдать свои подозрения, Четвёртый уже был бы мёртв. А раз он жив, значит, он оправдан? Или это очередной самообман? Его мысли всё время возвращались к Шестой. Кем она была на самом деле? Чем руководствовалась? Почему пошла на предательство? Скорее всего, он никогда этого не узнает. Но по крайней мере он теперь знал, кто был его таинственным благодетелем. Никакой мистики, никаких Духов Леса. Просто ещё один мститель. Или продавшаяся душа. Но за что она мстила? Или кто её купил? Если первый вариант можно было оставить без ответа, то второй его настоятельно требовал. Перекупить изменяющегося — это что-то из сферы невозможного. Перевёртыш никогда не предаст Орден, даже если это будет означать смерть. Даже после всех пыток он будет продолжать служить своей «семье», не в силах нарушить клятвы. Именно поэтому Лиестаней рассчитывает на преданность Четвёртого даже сейчас, как бы глупо это ни выглядело. И если бы Четвёртый был настоящим Четвёртым, именно так всё и было бы.

Своих врагов нужно знать в лицо. И врагов своих врагов — тоже. На всякий случай.

Наконец Страж поправился настолько, чтобы отправиться в путь. К этому времени Холмы уже были укрыты сплошным белым покровом. В такую погоду путешествовать, да ещё в одиночку, да ещё и изменяющемуся… Но оставаться в Сиенастей до весны у него не было ни сил, ни желания. А неоконченные дела буквально жгли пятки. Как хорошо, что флакон с ролдарином он оставил в столице. Как хорошо, что, осматривая его личные вещи, прорицатели не поняли, что это за мутно-белый кулон, посчитав его простым украшением.