Плакальщик

- Ну вот! А мог бы и не тянуть! Тогда бы мне не пришлось применять оружие и вытягивать из тебя волю к жизни. Но вы люди почему-то так цепляетесь за эту слабую оболочку и не хотите с ней ни за что расставаться. Даже после смерти. Ну а теперь-то осталось лишь самое легкое. Передать разум этого никчемного человека мирозданию. Хоть я и не понимаю, зачем ему нужен этот бесполезный клочок знаний. Да это и не важно - легкий взмах косой, словно элегантный мазок кисти великого художника, обрезает «тень» Унтерштурмфюрера у самого тела. Серовато дымчатое нечто, тут же начинает тянуть вверх, не смотря на его слабое и откровенно бесполезное сопротивление. По мере вознесения цвет "тени" изменялся, с каждым мгновением становясь светлее и одновременно прозрачнее. Миг и новая вспышка, на этот раз не такая яркая, ознаменовала окончательную гибель молодого и не по годам заносчивого гестаповца. В небе от него остались только маленькие, едва заметные, серебренные искры. Но и те на долго не задержались и стремительно растворились в воздухе.

- Красиво – коротко высказался незнакомец, наконец-то отрывая взгляд от неба, где в мерцающих серебренных вспышках догорали последние частички "души" гера Ивальго, после чего быстрыми шагами направился к развалившейся от взрыва палатке. Не доходя пары шагов он остановился и приложил ладонь, затянутую в теплую варежку, на грудь, к тому месту где у человека по обыкновению располагается сердце. После чего церемонно заговорил, пристально глядя прямо перед собой, на огромную бесформенную серую массу колышущуюся в воздухе.

- Ну что ж прекрасная леди, к вам у меня разговор особый. Все высказывания про "куски мяса" тоже не нужно принимать на свой счет. Поверьте, я искренне восхищаюсь вашей доблестью и несгибаемой решимостью. Нина, пожалуйста не думайте, что мне радостно от того что вы умерли. Каждая смерть для меня это лишь новая и очень нудная работа. Но редкие случаи подобные этому, привносят яркие краски в мои серые "трудовые" будни. Я рукоплещу той чести, с которой вы покинули этот мир. Все считают Котову Ирину предательницей и от этого ваш самоотверженный поступок становится лишь ценнее в моих глазах. Снимаю шляпу в восхищении подобной силы духа и нижайше приклоняю голову - конечно вышеозначенного головного убора у него не было, но он не особо смущаясь, сорвал вновь съехавшую на бок каску и словно прирожденный дворцовый шаркун помахал ею в нескольких сантиметрах над землей. Ну а выпрямившись, вновь надевать не стал, просто отбросил в сторону этот необычный головной убор, тем самым давая возможность наконец-то увидеть свое лицо.

Хотя лицом "это" назвать было довольно трудно. Две сквозные дыры, видимо выполнявшие роль глаз на в сгустке мрака в котором с трудом угадывался абрис головы, безразлично и холодно наблюдали за катящейся и громыхающей по камням каске. Зев рта представлял собою неровную, рваную щель, на все той же чернильной пустоте, в виде перевернутого "рогами" вверх полумесяца. Вероятно это была такая необычная улыбка. Только вот веселиться, видя подобный оскал в бездне тьмы, вряд ли кто захотел бы. Создавалось впечатление, что рядом с палаткой застыла не смерть, а пугало, созданное безумным крестьянином, решившее выйти по гулять и поискать себе новых жертв, так как все вороны от страха на его поле уже давно не залетают и даже своим пра-пра-правнукам туда летать строго настрого запретили. В общем, личико у "Смерти" было не из приятных. Хотя возможно так и должно было быть. Так сказать - должность обязывает. Перестав наблюдать за укатившейся куда-то каской, жнец вновь вернул свое внимание к палатке и к витающим над ней "душам".

- Ну что ж. Раз церемониями покончено и все почести и порицания розданы, наступает пора прощаться и с вами. Нина. Я навсегда запомню вас и буду надеяться, что в следующей жизни вы станете столь же мужественным и ярким человеком - еще один поклон, на этот раз в виде обычного уважительного кивка, после чего Смерть наконец-то берется за свою работу. Его оружие вновь изменилось окончательно став похожим на косу. Не инструмент обычного селянина, а прекрасное оружие достойное самого "Мрачного жнеца".

- Прощай - отведенное назад для размашистого удара оружие воссияло мрачным сероватым светом. А еще коса начала стремительно увеличиваться в размерах. И без того не маленькое оружие стало ну просто огромным, за секунды увеличившись в несколько раз. При этом на весе подобная метаморфоза, кажется, не отразилась. По крайней мере "Смерть" держал косу столь же легко и непринужденно. Да и движения эта "оглобля" особо не стесняла.