Пламенеющие храмы

– Как ты себя чувствуешь? Не испытываешь ли в чём нужды? – Кальвин жестом пригласил Анатоля пройтись с ним. В неспешной беседе они направились в сторону Луизы, обратную от Доры. «Фу, кажется, сегодня обошлось!» – у Жозефа немного отлегло от сердца. Он предусмотрительно не стал навязывать сейчас мэтру своё общество и почтительно брёл чуть позади. Кальвин в своей сдержанной, немногословной манере задавал Анатолю какие-то вопросы. Анатоль же отвечал со всей живостью и энергией, что всегда присуща молодости. Да, ни в чём особой нужды нет. Питание самое отменное. Стол, что предоставляет сам мсье Жозеф, не даёт права жаловаться. В отведённой для жизни комнате всегда тепло. Свечей предоставляется более чем достаточно, так что недостатка в свете нет совершенно. С развлечениями конечно не так хорошо, как за воротами, однако библиотека досточтимого мсье Жозефа и общество его самого, и не только его, более чем скрашивают проводимые здесь дни. Жозеф, невольно слышавший весь разговор, тихонько радовался.

30 Dura lex sed lex – закон суров, но это закон (лат.).

Разговаривая, Кальвин и Анатоль пересекли весь внутренний двор и дошли почти до самых ворот.

– Что ж, Анатоль, я рад, что нашёл тебя в добром здравии и расположении духа. Думаю, самое позднее неделя и суд закончится приговором. Тогда ты сможешь выйти отсюда и вернуться на своё место в канцелярии, – подытожил разговор Кальвин. Оставаться здесь ему более не хотелось, пора было возвращаться в город.

– Да, конечно. Я всё понимаю. Надеюсь суд примет правильное решение и мсье Сервэ будет оправдан.

Кальвин, уже взявшийся было за поручень, чтобы забраться в карету, остановился. Последняя фраза стала для него как удар молотом по голове. Гром Зевса, раскалывающий горы надвое, прозвучал бы сейчас более предсказуемо, чем услышанные слова. «Что?! Сервэ будет оправдан? Что за чушь! Кто это сказал? Анатоль? О, Боже!» Кое-как справившись со смятением, Кальвин обернулся к своему секретарю.

– Оправдан? Сервэ? Правильно ли я понял тебя, Анатоль?

– О, да, мэтр. Я думаю, ему не за что сидеть в тюрьме.

– Отчего тебе пришло это в голову? На чём основано твоё убеждение? И вообще, что ты обо всём этом можешь знать?

– Ну как же, по вашему повелению я переписывал его «Christianismi Restitutio» и нашел сей труд весьма интересным. Многие его утверждения, весьма неожиданные и спорные, сперва показались мне никоим образом не приемлемыми. Однако в наших с ним беседах мсье Сервэ развеял мои сомнения.

– Беседах?

– Да. Я и еще несколько постояльцев сего двора имеем честь общаться с ним ежедневно. Во дворе на прогулках и иног-

да за ужином в компании мсье Жозефа. Должен сказать, что я нахожу мсье Сервэ весьма умным и незаурядным человеком. Думаю, он мог бы быть во многом полезен Женеве и нашей Церкви.

Вот это поворот! Кальвин какое-то время даже не мог найти слов для ответа.

– Что ж, Анатоль … – произнёс он после некоторого молчания, – Участь Сервэ решаем не мы с тобой, а суд. Понадеемся же на его компетентность и беспристрастность. Да будет на всё воля Бога. А сейчас ступай. Мне пора.

Исполнив прощальный реверанс, Анатоль так же живо вернулся в гудящую массу заключённых. Кальвин же продолжал стоять, ошеломлённый и подавленный, словно полководец, проигравший битву. Проигравший уже во второй раз. Вкупе с чувством поражения он ощутил сейчас тщетность своих усилий прожитых лет. Сколько понадобилось ему времени, чтобы заставить Женеву пойти по выбранному им пути? Сколько усилий, труда, страданий, интриг и предательств претерпел он за эти годы? Горечь испытанных им лишений и потерь с лихвой перекроет все радости побед. Сервэ же всего за пару месяцев, что находится здесь, уже приобрёл себе последователей. Своим влиянием он заставил их с легкостью отказаться от прежних убеждений. Тех убеждений, на которые он, Кальвин, положил всю свою жизнь. А что будет, если суд оправдает этого Сервэ? Или того хуже, признает его неподсудность Женеве? Что будет с миром, если Сервэ выйдет на свободу? А если его примут к себе либертины, засевшие в городских советах? Эх, Анатоль …

– Мсье Жозеф, где же вы? – наконец собравшись, громко позвал Кальвин.

– Сию минуту, мэтр! – тут же послышалось откуда-то из глубины двора и через пару мгновений Жозеф предстал перед Кальвином. Очевидно, что последнюю часть разговора с Анатолем он не слышал. Иначе у него был бы сейчас совсем другой вид.

– Дорогой Жозеф, с удовольствием хочу сказать вам, что нахожу вашу деятельность на посту начальника тюремного замка весьма успешной и полезной. Предприятие, вверенное вашему попечению, находится в полном порядке. Никаких изъянов мною не замечено. Думаю, ваше усердие будет по достоинству оценено городским Советом. По крайней меря я не вижу к этому никаких препятствий.

– Благодарю вас, мэтр! – всё, что смог произнести Жозеф в ответ. Услышанное настолько удивило его, можно сказать ошарашило, что других слов он просто не смог вспомнить. Сам Кальвин похвалил его! Признаться, мгновение назад Жозеф готовился совсем к иному исходу.