Пламенное увлечение шейха

Он был прав, ей пришлось осмотреть еще много прекрасных помещений. Зейн что-то говорил об архитектуре, но для нее коридоры и покои, внутренние дворики и бальные залы были просто чистой красотой, ожившей сказкой тысячи и одной ночи. Ей казалось, что они идут по волшебному сверкающему лабиринту, но Зейн был отличным проводником. Он не бомбардировал ее историческими датами, а рассказывал ей увлекательные истории про своих предков, отчего те представали перед Эбби живыми людьми, а не просто чередой парадных портретов вроде тех, что висели в дворцовой картинной галерее. Но как бы ни были увлекательны эти рассказы, Эбби не могла перестать думать о трагической истории его родителей.

— А это — самая старая часть дворца. Эта дверь ведет в конюшни…

— Как ты думаешь, может случиться так, что они снова сойдутся? — перебила его Эбби.

Зейн сразу понял, о ком она говорит, и его ноздри раздулись, как у породистого коня. Он повернулся и в упор посмотрел на Эбби, но она твердо встретила его взгляд.

— Я говорю о твоих родителях, — не сдавалась она.

— Любишь хеппи-энды? — усмехнулся Зейн.

Она слегка пожала плечами.

— А кто их не любит? Тебе не кажется, что ты был бы счастливее, если бы смог простить своего отца? Он не сделал ничего страшного, он просто влюбился. С этим трудно бороться.

Зейн остановился и невидящим взглядом уперся в стену.

— Я очень благодарен за то, что ты проявляешь интерес к моей семье, — наконец заговорил он неестественно ровным тоном. — Но в этом нет необходимости. Напомню, наш брак — чистая формальность. Так что на формальностях и сосредоточься.

Эбби обдало таким холодом, что она зябко повела плечами.

— Я постараюсь, — пообещала она и показала жестом, что запирает рот на замок.

Зейн сказал что-то на непонятном языке, кажется, выругался, потом с иронией посмотрел на Эбби.

— Это что, обещание помалкивать? С трудом верится, честно говоря. И вообще, перестань разыгрывать бедную жертву. У тебя это все равно не получается. У тебя был выбор. Выбор есть всегда.

Она пристально вглядывалась в его красивое лицо, пытаясь отыскать хоть крохи того доверия, которое было между ними на балконе. Но бесполезно, она не нашла ничего, кроме высокомерия и негодования.

«Всегда есть выбор», — размышляла она. Пожалуй что и так. Вот и сейчас у нее тоже был выбор: высказать все, что она о нем думает, прямо в это надменное лицо или прикусить язык. Она выбрала второе. По всей вероятности, ей придется это делать ближайшие полтора года.

— Так ты говоришь, дверь ведет в конюшни? — спросила она милым голоском.

— Да, — неохотно ответил Зейн, отворяя массивную дверь с несколькими засовами и пропуская ее вперед.

Эбби вышла в квадратный двор, и ее сразу оглушил топот копыт, ржание лошадей и окрики всадников. После дворцовых помещений, устланных пышными коврами, гасившими звук шагов, бесшумно передвигающихся фигур, приветствовавших Зейна безмолвными поклонами, в этом дворе, наполненном шумом и движением, Эбби почувствовала себя почти как дома — он чем-то напоминал закулисье модного показа, только вместо манекенщиц были лошади — их чистили, причесывали, тренировали, наряжали, сравнивали, оценивали…

Зейн заметил ее радостную улыбку, взял ее за руку и повел за собой.

По трем сторонам квадратного двора рядами шли стойла. На четвертой стороне, по всей вероятности, находились помещения для конюхов.

— Я не знал, что тебе интересны лошади. Просто подумал, что, возможно, ты захочешь поздороваться со старым знакомым.

Он весело перекинулся парой фраз с молодым конюхом, чем немало удивил Эбби. Парень с улыбкой кивнул ей и махнул рукой, приглашая следовать за ним. Они подошли к одному стойлу, и парень вывел им могучего коня.

— Малик аль-Лейл, — ласково сказал Зейн, принимая вожжи из рук конюха и подводя коня к Эбби. — Думаю, он помнит тебя.

Конь заржал и закивал головой.

Растроганная Эбби нерешительно протянула руку и погладила его по морде.

— Привет! Нас тогда так и не познакомили, Малик аль-… — Она повернулась к Зейну за подсказкой.

— Малик-Аль-Лейл, это значит Повелитель Ночи.

— Теперь я знаю, как тебя зовут, Малик аль-Лейл, теперь я, наконец, знаю, как зовут моих спасителей.

Конь шершавыми губами водил по ладони Эбби, а та ежилась и смеялась от этого непривычного ощущения.

— Он меня вспомнил! Я уверена, он меня вспомнил! — радостно закричала она.

— Ты незабываема, златовласка…

Эбби подумала, что ослышалась, оглянулась и пытливо посмотрела на Зейна. Их взгляды встретились, и опять у нее возникло вчерашнее ощущение, что в сердце ей всадили крючок, а леска от него идет прямо в руки смуглого красавца.

Она быстро опустила глаза, притворившись, что что-то ищет в карманах брюк, но исподтишка поглядывала на Зейна, который ласково разговаривал с конем, похлопывая того по шее.

— Что ты ищешь?

Эбби вздрогнула. Вопрос застал ее врасплох.

— Носовой платок, — сымпровизировала она. — Все в порядке, — поспешила она добавить, прежде чем Зейн пошлет кого-то скупить все носовые платки всех люксовых брендов.

— Я подумал, может быть, ты захочешь взять несколько уроков верховой езды, пока ты здесь?