Пламенное увлечение шейха

— Уходи, Эбигейл, — повторил Зейн. — Я за себя не отвечаю.

— Я тебя не боюсь.

Эбби сама удивилась этому открытию, но она действительно не боялась его. С самого начала, когда еще не знала, кто он, когда полностью была в его власти, — она не боялась его уже тогда.

Зейн поднял веки, в его глазах было уже знакомое ей неизъяснимое выражение.

— Что с тобой? — осторожно спросила Эбби. — Тебе больно? Чем тебе помочь?

Златовласка была единственным человеком, кому он готов был рассказать правду, но именно она вряд ли поймет, что случилось.

— Хотел бы я, чтобы мир был таков, каким видишь его ты, кариссима, — сказал он с тоской. — Ты вот, например, считаешь, что кровь — не вода. Но жестокая правда заключается в том, что не всегда родные по крови люди любят друг друга. Иногда и ненавидят. Мой брат меня ненавидел.

Эбби не могла видеть, как он истязает себя.

— Ты не должен себя винить, это был несчастный случай, — беспомощно пробормотала она.

Зейн нежно провел пальцами по ее щеке и повернул ее лицо к себе.

— Это не был несчастный случай. Это было спланировано.

— Кем? — выдохнула Эбби.

Зейн смотрел в распахнутые зеленые глаза, полные ужаса, и колебался, стоит ли ему рассказывать дальше.

— Ты ведь считаешь, что мир прекрасен и разум ен, а человек добр и благонамерен, верно, кариссима?

— Это звучит наивно… — Эбби задумалась. — Хотя да! Может быть, не так однозначно… Но я и правда считаю, что если дать человеку шанс, то он, скорее всего…

— Мой брат позвал меня в ту машину, чтобы убить.

Эбби отшатнулась, но Зейн удерживал ее лицо обеими руками и безжалостно продолжал:

— Халид узнал, что обречен, что у него неоперабельный рак, вскрытие после аварии это подтвердило, и он решил — как это называется? — привести свои дела в порядок. Он с удовольствием сообщил мне, что намерен взять меня с собой на тот свет. Это был его прощальный братский подарок.

От его горького смеха душа Эбби разлетелась на тысячи осколков.

— Это не был несчастный случай, — его шепот жутко звучал в лунной тишине. — Это была попытка убийства. И она почти удалась. У меня не было шансов остаться в живых. Каждый раз, когда я закрываю глаза, то вижу лицо брата и чувствую его ненависть.

Зейн отпустил ее, закрыл глаза и снова зарычал сквозь стиснутые зубы. Он не должен был этого рассказывать. Он не собирался посвящать в эту историю никого, а тем более наивную девушку, которую едва знает. Он страстно желал ее, но это всего лишь физическое влечение. Хотя рядом с ней Зейн понимал то, чего не мог понять раньше, — как мужчины принимают вожделение за любовь.

— Мой отец никогда не должен об этом узнать. Халид и так превратил его жизнь в ад. Я не хочу, чтобы он знал правду. Это убьет его.

Эбби губами стерла слезы с его глаз.

— Я не скажу ему… Я никому никогда не скажу.

Он запустил длинные пальцы в ее волосы. Первое прикосновение его губ горячей волной отозвалось во всем ее теле. Эбби откинулась на пол, увлекая его за собой. Но Зейн не спешил, он остался стоять над ней на коленях, чтобы насладиться зрелищем ее распростертого тела.

— Я хотел тебя с первой минуты, златовласка, — сказал он, накрывая ладонями ее маленькие груди.

Желание, звучавшее в его голосе, возбуждало даже сильнее, чем прикосновения.

Эбби жадно провела ладонями по рельефным мышцам его торса, но вдруг остановилась и резко села.

Зейн нахмурился, но отпустил ее.

— Я хочу тебя, Зейн, я безумно тебя хочу! — страстно зашептала Эбби. — Но… я боюсь причинить тебе боль.

Он с облегчением рассмеялся. Потом взял ее ладонь и повел ее по своей груди вниз, по упругим мышцам живота, под ткань серых боксеров. Он внимательно следил за ее реакцией, когда положил ее руку на свою напряженную мужественность.

С замершим дыханием Эбби обхватила ее пальцами. Глаза ее были затуманены желанием. В голове возник зрительный образ плоти, которую она держала в своей руке. Она слегка сжала пальцы и скорее почувствовала, чем услышала, глухой стон, который вырвался из его груди.

— Ты причинишь мне боль, если остановишься, кариссима.

Эбби представила, как этот горячий напряженный ствол проникает в нее, и бессильно откинулась на спину.

Его руки заскользили вниз по тонкому шелку, не скрывавшему жар ее кожи. Зейн медленно провел ладонями по ее груди, плоскому животу, слегка задержался в ложбинке, потом вниз по длинным ногам, пока не достиг края сорочки.

Он наклонился ближе, его дыхание трепетало на ее щеке.

— Я хочу посмотреть на тебя.

Это прозвучало так эротично, что Эбби почувствовала горячую влагу на своем лоне.

Потом его руки проделали обратный путь, но уже по обнаженной коже, увлекая тонкий шелк за собой, открывая ее ноги, золотые завитки, плоский живот, нежные соски.

Эбби изогнулась, подставляя свое тело его жадным взглядам. Она чувствовала, будто они прожигают дорожки по ее коже, но жаждала прикосновений.

— Я хочу тебя, я так тебя хочу…

Она почувствовала, как горячие губы ухватили ее сосок. Она видела его темные волосы на своей груди, и это была самая эротичная картина, какую она только могла вообразить.

Его руки были повсюду, касаясь ее, впиваясь в нее, лаская.