Пламенный цветок (СИ)

Осторожно двигаясь по стенке, Рениса взобралась по лестнице и упёрлась головой в люк. Тот оказался не заперт, и стоило немного подтолкнуть, как он легко отлетел в сторону. Рениса радостно высунулась на палубу, но тут же сощурилась: поднявшееся над горизонтом солнце слепило. В нос ударил солоноватый запах моря, а ветер принялся заигрывать с волосами, задорно теребя тонкие локоны. Рениса, прикрыв немного глаза рукой, принялась оглядываться и почти тут же напоролась на сидевшего к ней спиной толстяка. Крупный мужчина восседал на бочке и крутил в руках несколько верёвок, которые под его проворными пальцами удивительным образом соединялись в одну. Оглядев его жалкое одеяние, Рениса решила, что перед ней матрос, во всяком случае, она бы никогда не поверила, что капитан или боцман могут носить замусоленную от бесконечных стирок давно и безвозвратно пожелтевшую рубаху, потёртый бострог и грубо залатанные шаровары. Длинные странного зеленоватого оттенка волосы мужчины были заплетены в тугую косу и перевязаны узкой выцветшей лентой, а на ногах не было ни башмаков, ни сапог. Заметив на мясистых пальцах спутанные клоки волос и длинные закручивающиеся когти, Рениса брезгливо отвернулась в сторону и тут же увидела Данье.

Филипп о чём-то оживлённо беседовал со свисающим вниз головой с грот-мачты матросом. Облик незнакомца был очень необычен: большой нос с горбинкой подобно клюву выдавался над густой малиновой бородой, острые высокие скулы привлекали внимание к большим раскосым янтарным глазам. Кожа отличалась особой смуглостью, став почти шоколадной. Вдобавок на руках были заметны странные наросты, отдалённо напоминающие клешни. Матрос вдруг затряс кудрявой гривой бордового цвета и расхохотался. Ветер донёс его резкий хриплый голос, от которого у Ренисы по спине пробежали мурашки. Дурное предчувствие мигом ей овладело, заставив попятиться и вновь спрятаться в тени люка, однако уйти незамеченной не удалось. Пятясь, она оступилась на ступеньке и неуклюже распласталась у лестницы. Шум привлёк сплеснивавшего верёвки толстяка. Он стремительно оглянулся, и Рениса встретилась с его озлобленным взглядом. У зеленоволосого мужчины оказались чешуйчатая, словно у дракона изумрудная шея, жуткие горящие звериные глаза и ещё более дикий, больше похожий на рёв голос.

— Данье! — заорал матрос. — Какого кракена твоя змея опять на палубе⁈

Филипп тут же встрепенулся и понесся навстречу. Рениса же, несмотря на испуг, не могла оторвать взгляда от необычного незнакомца, подмечая в его внешности всё больше жутких странностей. То, что она приняла за бочку, оказалось огромным скрученным хвостом! И теперь разгневанный матрос колошматил им по палубе, обещая в скором времени снести фок-мачту. Перед тем, как Филипп закрыл весь обзор, Ренисе краем глаза удалось приметить ещё несколько не менее диковинных существ: худощавого юношу-юнгу, покрытого серебристыми перьями, слетевшего с сотрясаемой фок-мачты, и скатившегося кубарем неизвестно откуда похожего на грызуна карлика. У последнего были острые мелкие чёрные глазёнки и куцые усики, которые нервно подрагивали, пока их хозяин злобно косился в её сторону.

— Сэйлини Рениса! — склоняясь над ней, воскликнул Филипп. Его голубые глаза потемнели, выдавая крайнюю обеспокоенность. — Почему вы покинули каюту?

— Принцесса, наконец, заснула, вот я и хотела вам об этом сказать…— принялась оправдываться Рениса и, подгоняемая Данье, начала спускаться обратно в тёмную кают-компанию.

— Разве я не предупреждал вас не выходить из каюты? — строго спросил он, спешно пристраивая крышку люка на место.

— Да, но… я так и не поняла почему… — Оказавшись в полной темноте, собственный голос показался Ренисе особенно жалобным.

— И вы ещё спрашиваете? — удивился Данье. — Разве того, что вам довелось увидеть недостаточно⁈

— Ну, похоже, я им не понравилась, — печально констатировала Рениса, в ответ ей прозвучала лишь ироническая усмешка. К несчастью, видеть лицо Филиппа в тот момент не представлялось возможным, потому оставалось только гадать, что же именно подразумевалось под тем коротким смешком.

Признаться, Ренисе совсем не хотелось возвращаться в тесную каюту, и она бы предпочла ещё немного постоять в просторной кают-компании с Данье. Рядом с ним её не так смущала темнота, скорее даже окружающий мрак приводил к постыдному воодушевлению. Тому самому, при котором громче начинали стучать сердца, щеки заливаться краской, а в голове рождались нелепые желания. Однако миг искушения был слишком скоротечен. Филипп быстро добрался до двери, и прорвавшая тьму полоска света разрушила таинственную атмосферу.

— Я не хочу разбудить принцессу, — заупрямилась Рениса, отчаянно не желая возвращаться. Этот корабль и его команда были слишком интересны, чтобы тупо сидеть без дела, оставаясь в полном неведении, но Данье только покачал головой, всем своим видом показывая, что никаких уступок не будет. Печально вздохнув, Рениса неохотно поплелась в каюту, но, поравнявшись с Филиппом, резко остановилась.