Пламя

Покидая полицейский участок, я наконец-то осознаю, насколько трудно быть родителем, видеть, как твой ребенок совершает ошибки.

Они способны научиться лишь на собственном горьком опыте. Дилемма Мэдока очевидна. Только, возможно, иногда сложность заключается не в том, что и в какой момент посоветовать, а в том, когда лучше вообще промолчать.

И как понять, что ситуация требует именно невмешательства.

Я опускаю руку и сжимаю дно своей сумки, чувствуя тяжесть книги и маминого дневника.

Разговоры не всегда помогают.

В конце концов, существует множество других способов преподать своим детям урок.

* * *

Направляясь к кухне, слышу, как часы бьют полночь. Глаза режет от усталости. Кажется, что после сегодняшнего футбольного матча прошла целая вечность.

Прохожу по коридору мимо фотографий, на которых запечатлена свадьба родителей: очаровательная, скромная церемония при свечах, местом проведения которой стал сарай в рустикальном стиле к северу отсюда. Свадьба Джареда и Тэйт – теперь она кажется мне еще более особенной, после того как я узнала подробности их прошлого. Фэллон и Мэдок – у них нет свадебных фото. Зато есть отличный снимок с медового месяца: она сидит у него на плечах с распростертыми руками на вершине горы Фудзияма. Они оба улыбаются, стоя над облаками… И Джекс с Джульеттой – они наконец-то устроили пышную церемонию, которую мама мечтала организовать хотя бы для кого-то из своих детей.

С кухни доносятся голоса, поэтому я иду в ту сторону, зная, что найду мать там.

– Сколько мы потратили в Нью-Йорке? – удивленно спрашивает отец. – Господи, мы же не в Париж ездили! Какого черта?

Прыснув от смеха, вижу, что он склонился над мамой, сидящей за маленьким столиком у стены. Они изучают документ на мониторе ноутбука. Вне всякого сомнения, она проверяет домашнюю бухгалтерию. Каждый месяц я слышу от папы аналогичные причитания.

– Не смотри на меня, – отвечает мама. – Я купила всего одну пару туфель. Ты тратишь на Пятой авеню больше меня, красавчик.

– Красавчик? – выпаливает он, затем сжимает ее щеки и целует.

Она смеется, пытаясь увернуться.

– Прекрати!

Я прислоняюсь плечом к дверному косяку и какое-то время наблюдаю за ними.

И вижу. Вижу Джейса и Кэт, их игривость и флирт, как им комфортно друг с другом. Как сильно отец любит ее, как мама похожа на ту девушку из автомастерской, чинившую его машину. То, как они дополняют друг друга и умеют идти на компромисс. Всего этого я раньше не замечала.

Папа отпускает маму и возвращается к электронной таблице.

– Ну, мы можем какой-нибудь вычет сделать? Мы же обсуждали работу, когда были там, да? Просто запиши поездку в деловые расходы.

– Нет! – протестует она и шлепает по его руке, сжимающей компьютерную мышку. – Проваливай. Я не лезу в твои материалы по судебным делам. А ты держись подальше от моих таблиц. Они все организованы в определенном порядке.

Улыбнувшись, он отходит.

– Привет, – говорю я, когда его взгляд падает на меня. – Как дела?

Папа вздыхает.

– Нормально. Твоя мать – хорошая женщина, – вслух размышляет он, подойдя к холодильнику. – Она спасает меня от тюрьмы, отговаривая от налогового мошенничества.

– Чертовски верно, – добавляет мама. – Ты достаточно хорошо зарабатываешь и в состоянии платить налоги, скупердяй.

Я смотрю на них с улыбкой и гадаю, что бы случилось, если бы она не получила помощь, если бы отец не развелся с Мэделин или Патрисией, если бы родители не перестали держать друг друга в подвешенном состоянии.

Теперь мне понятно.

Никто не сможет сделать тебя счастливым. Возлагая подобные ожидания на другого человека, ты обрекаешь на неудачу вас обоих. Нельзя просто взглянуть на кого-то и сказать: «Ты можешь сделать мою жизнь лучше». Нет, посмотри на него и скажи: «Я могу сделать твою жизнь лучше». Будь наградой, а не обузой.

Прокашлявшись, я спрашиваю:

– Могу я поговорить с мамой наедине?

Папа замирает, не допив.

– Э-э-э, конечно. – Глядя на меня, он кивает, потом смотрит на нее. – Ты же расскажешь мне, о чем вы говорили?

– Ха-ха, – дразнится мама. – Она хранит мои секреты. Я сохраню ее.

– Надеюсь, это неправда. – Отец хмурится, однако я замечаю улыбку на его губах, когда он выходит из комнаты. – Буду у себя в офисе.

Мама быстро печатает, стукнув по последней клавише с особым усилием, оборачивается ко мне и ждет.

Глубоко вздохнув, я достаю из сумки книгу, которую кладу на стол перед ней.

Она переводит взгляд на обложку. Судя по выражению ее лица, она совершенно не удивлена.

– Ты попросила Пашу прислать мне эту книгу?

Мама медлит, но в итоге едва заметно кивает.

– Я знала, что ты догадаешься.

Паша живет в Торонто, пока готовит запуск производственной линии для компании Джареда. Маме не хотелось отправлять посылку с почтовой маркой из Шелберн-Фоллз. Полагаю, ее план состоял в том, чтобы я прочитала книгу, прежде чем начала искать отправителя.

Бритва Оккама.

Я опять тянусь к сумке и выуживаю оттуда дневник, который нашла у нее в шкафу, и кладу сверху на книгу.

– Что ж, ее автор должен был получить доступ к этому дневнику. Это была ты, верно?