Пламя Атлантиды

Едва она переступила пороги своих покоев, как Пантеры обступили ее, все еще не решаясь задавать вопросы, но сгорая от любопытства. Говорить с ними у нее не было ни малейшего желания. Приняв ванную и устроившись на шелковых отрезах ложа, Латима уже вскоре погрузилась в глубокий сон, вызванный таким спектром радужных переживаний. Она знала, что проснется с заходом солнца, как и знала другое: ей нужна ясность мысли и максимум сил. Именно поэтому стоит отдохнуть с дороги и не пренебрегать спасительным сном.

И вот сейчас она взирала на свое отражение в большом зеркале. Пламя факелов и свечей, казалось, подсвечивали изнутри ее изумительную кожу, скользили по ней бликами пляшущего огня, мерцая серебристым отблеском в густых волосах. Девушка распахнула плащ и оглядела свое обнаженное тело долгим взглядом. Плоская линия живота с рельефом нежных мышц, соблазнительный изгиб бедер, абрис тонкой талии, длинные стройные ноги. Это тело жаждало прикосновений даже во сне, который, хоть и предал сил, был чутким и прерывистым. Она не могла вспомнить образы сновидений, но низ живота пылал, стоило пробудиться, а соски не утратили своей твердости. Нанеся на пульсирующую жилку каплю эфирного масла астропеуса, Латима стянула ленты плаща и прищурилась, уставившись на кованую дверь покоев.

Планировка дворца была типичной, можно было не опасаться того, что заблудится в его лабиринтах. Ее мать всегда твердила: когда тебя пронзит стрела Криспиды, бери удачу в свои руки и не беги от ее благодати. Грани между «правильно» и «неправильно» в ее родной империи были размыты, можно было даже сказать, что в отношении мужчин их не существовало вовсе. После заключения соглашений Аларикс перестал быть врагом Атланты, впрочем, не так уж долго он им и пробыл. Латима сделала шаг к двери и вздрогнула от неожиданности, когда ее створки медленно распахнулись. Пламя факелов заметалось от ветра, по стенам пробежали причудливые тени, а сердце девушки замерло, перед тем как рухнуть к ногам от очередной беспощадной стрелы Криспиды.

В полумраке высокая фигура Аларикса казалась еще более внушительной и рельефной в отсветах ласкового огня. На нем не было золоченых лат, и впервые Латима видела его обнаженным по пояс. Это было настолько завораживающе, что она не могла и слова молвить, наблюдая за его грациозным приближением. Он был похож на готовящегося к прыжку хищника, который загнал свою жертву в угол и теперь никуда не торопился. Лучезарная понимала, что должна сыграть на опережение, не позволив мужскому диктату начать игру первым, но не сдвинулась с места. Она молчала даже тогда, когда сильные пальцы воина-императора сжали ее подбородок, вынуждая посмотреть в глаза. Она не отвела взгляд — впервые смотрела в глаза мужчине не как перед кровавым поединком не на жизнь, а на смерть. Никто ранее не удостаивался подобного — она никогда не горела желанием смотреть в глаза своим любовникам, но сейчас тонула в этих айсбергах, подсвеченных огнем, ощущая, как горячая лава ненасытного желания вытесняет кровь, овладевая ее телом. Рука Аларикса дернула завязки темного плаща, и черный шелк скользнул к ногам девушки невесомым облаком.

Глаза мужчины потемнели, когда он увидел ее обнаженное тело, лишая контроля, возрождая в глубине сердца пожар страстного безумия. Губы накрыли ее рот, ладони сжали тонкую талию до приятной боли, когда он без малейшего усилия со своей стороны поднял девушку в воздух, словно невесомую пушинку. Он оторвался от ее губ и склонился к высоким холмикам груди — Латима зарычала от боли, смешанной с разрядами острого удовольствия, когда зубы мужчины вонзились в податливую плоть. Злорадная улыбка исказила губы девушки, и она подняла колено, впечатав его между ног желанного захватчика.

— Сука! — прохрипел Аларикс, и его руки на ее талии разжались. С гортанным смехом Латима отпрыгнула в сторону, приземлившись на вытянутые руки, и насмешливо подняла брови вверх. В мужчину вселился зверь, она видела это в его почерневших глазах даже в полумраке. Неистовый, опасный, возбужденный и такой желанный зверь. В два шага воин преодолел разделяющее их расстояние, но Латима выпрямилась во весь рост и, обхватив руками его плечи, подпрыгнула, обвивая ногами торс Фланигуса. Язычок пробежался по губам мужчины перед тем, как проникнуть внутрь и загасить агрессию жарким поцелуем. Он подчинился нажиму ее языка в глубине своего рта, и Лучезарная безошибочно считала запредельную мощь его желания. Жесткие губы терзали ее, растирая в кровь, но страсть бурлила, унося в запредельные дали, прогоняя прочь все мысли. Ладонь Аларикса вцепилась в ее волосы, натянув до боли.