Пламя и кровь

После долгих переговоров согласие было достигнуто и скреплено пиром, где лорд Доннел, восхваляя мудрость короля, знакомил его со своими братьями, дядями и прочей родней. Между Праведными, которые уже собрались на выборы, без чьего-либо ведома затесались агенты короля и лорда Хайтауэра. Голосовать полагалось четыре раза; на первом круге, как и ожидалось, победил Маттеус, однако голосов для кристальной короны ему все-таки недостало. Затем он начал отставать, и его опередили другие.

В четвертый раз Праведные вопреки традиции выбрали не одного из своих, а престарелого септона Альфина, странствовавшего по Простору в носилках. Не было у Таргариенов заступника более рьяного, но король справедливо заметил, что Альфин самый старый из Семи Глашатаев, да и ноги его не слушаются; скоро Неведомый наверняка его приберет, и тогда, если Хайтауэры всемерно поддержат доктрину особости, его место займет кто-то из них.

Именно такую сделку, если верить септону Барту, заключил король с лордом Доннелом. Сам Барт в этом не сомневался, хотя и скорбел о том, что Праведные так легко поддались на подкуп. «Лучше бы Семеро сами выбирали своего наместника на земле, но боги безмолвствуют, и служители Веры невольно прислушиваются к лордам и королям». К этому Барт прибавляет, что Альфин и брат лорда Доннела, ставший его преемником, были куда достойнее кристальной короны, чем тот же Маттеус.

Никто не удивился такому исходу больше самого Альфина, который услышал о своем избрании в Эшфорде и добрался в Старомест лишь две недели спустя. Джейехерис, дожидаясь его прибытия, посетил Бандаллон, Три Башни, Вышеземье и Медовую Рощу. Слетал он и в Бор, где отведал редчайшие вина. Королева Алисанна тем временем посвятила один день молитве и размышлениям у Молчаливых Сестер, а другой провела с септами, что ходят за болящими в госпитале. Там среди послушниц она встретила свою племянницу Рейеллу и нашла в ней ученую, благовоспитанную девицу, хотя та «заикалась и постоянно краснела». В библиотеке же Цитадели королева просидела целых три дня.

Прослушав в сем храме науки лекции о валирийских драконьих войнах, о лечебных пиявках и о богах Летних островов, она устроила для архимейстеров пир в их собственной трапезной и обратилась к ним с такой речью: «Может быть, из меня тоже получился бы мейстер. Я хорошо пишу и читаю, люблю думать, не боюсь воронов… даже крови в небольшом количестве не боюсь. Таких, как я, девочек немало в благородных домах; почему бы их не принимать в Цитадель? Тех, кто будет учиться плохо, можно отправить домой, как отправляете вы не слишком способных мальчиков, но вы удивитесь тому, как много девушек смогут выковать себе цепь». Архимейстеры, не желая перечить ей, улыбались, кивали и обещали подумать.

Новый верховный септон наконец прибыл, провел бдение в Звездной септе, был помазан и посвящен Семерым, отрекся от земного своего имени и всех земных уз. После этого он торжественно, при большом стечении народа, благословил короля с королевой. К этому времени в Старомест приехала Королевская Гвардия вместе с небольшой свитой, и Джейехерис решил возвращаться домой через Дорнские Марки и штормовые земли с заездом в Рогов Холм, Ночную Песнь и Черную Гавань.

Последнюю усадьбу Алисанна нашла самой гостеприимной. Сам замок был невелик и скромен, но лорд Дондаррион оказался превосходным хозяином, а сын его Саймон играл на большой арфе не хуже, чем ломал копья, и вечером в большом чертоге звучали грустные песни о разлученных возлюбленных и падении королей. Король и королева задержались в Черной Гавани дольше, чем намеревались; туда-то ворон и принес им скорбную весть о том, что их мать, королева Алисса, при смерти.

Джейехерис и Алисанна тотчас же вылетели к ней на драконах, а свита их во главе с сиром Джайлсом Морригеном двинулась низом через Стонхельм, Воронье Гнездо и Гриффин-Руст.

Твердыня Баратеонов состоит из единственной башни-барабана, воздвигнутой в Век Героев Дюрраном-Богоборцем; лишь она смогла выстоять против гнева морского бога. На самом верху, под вороньей вышкой и кельей мейстера, дети нашли свою мать на обмоченной, пропотевшей постели. Больная исхудала, как скелет, не считая вздутого живота. Мейстер, повитуха и три служанки, неотлучно находившиеся при ней, ни на что уже не надеялись. Лорд Робар сидел за дверью пьяный и в полном отчаянии. На вопрос короля, отчего он не рядом с женой, Баратеон прошептал: «Там Неведомый, я чую его».

Королева сильно мучилась, объяснил мейстер Кайри, и забылась только теперь, когда ей дали вина со «сладким сном». «Криком кричит, – добавила одна из служанок, – и никакой еды в себе удержать не может».

«Но ведь ей еще не пора», – пролепетала потрясенная Алисанна.

«Месяц еще, – подтвердила повитуха. – Это не роды, миледи, это у нее порвалось внутри что-то. Ребенок лежит неправильно и скоро умрет, а мать слишком стара и не имеет сил тужиться. Оба, простите великодушно, уйдут с первым светом».