Пламя и кровь

Но жестокий 54 год еще не истек, и Неведомый не спешил уходить из дома Таргариенов. Рейена по возвращении из Штормового Предела встретила у себя на Драконьем Камне новые горести. Эйерея, в отличие от Дейенерис, утешением служить не могла. Упрямая, своевольная девочка не слушалась ни мать, ни септу, ни мейстеров, обижала слуг, отлынивала от молитв, уроков и трапез, награждала придворных Рейены милыми кличками «сир Дурак», «лорд Свиное Рыло», «леди Пердунья».

Андроу Фармен, муж королевы, был тоже сердит, хотя вслух этого не высказывал. Желая поддержать жену в трудный час, он просился с ней к больной королеве Алиссе, но Рейена наотрез ему отказала. Перед ее отлетом они повздорили, и королева обронила во всеуслышание: «Лучше бы отсюда сбежал другой Фармен». Их брак, и раньше не слишком счастливый, обратился теперь в сущий фарс, «притом, – по замечанию Алейны Ройс, – не смешной».

Пригожий семнадцатилетний юноша, которого пять лет назад Рейена взяла в мужья, стал дряблым, толстым и некрасивым. Западные лорды, принимавшие супругов у себя в пору их скитаний, не обращали на него никакого внимания, да и на Драконьем Камне дело обстояло немногим лучше. Жена его оставалась королевой, к Андроу же никто не относился как к королю и даже как к лорду-консорту. Он по-прежнему сидел рядом с Рейеной за высоким столом, но спали они в разных башнях. Королева, согласно придворным сплетням, говорила ему, что не будет возражать, если он положит с собой какую-нибудь служаночку, но Андроу как будто ни разу не соблазнился.

Дни его были столь же пусты, как и ночи. Выросший на одном острове и переехавший на другой, он не умел ни плавать, ни ходить под парусом, ни рыбачить, а в бытность оруженосцем так и не выучился владеть мечом, топором и копьем. Пока солдаты гарнизона упражнялись по утрам во дворе, он валялся в постели. Мейстер Калипер, пытавшийся заинтересовать его сокровищами библиотеки, толстыми томами и древневалирийскими свитками, восхищавшими короля Джейехериса, скоро обнаружил, что супруг королевы не умеет читать. Верхом Андроу ездил недурно и порой трусил рысцой по двору, но никогда не выезжал за ворота – ни на дальнее скалистое плоскогорье, ни даже в рыбачью деревню и гавань.

«Он много пьет, – писал мейстер Калипер в Цитадель, – и целые дни проводит в Палате Расписного Стола, двигая по карте деревянных солдатиков. Подруги королевы говорят, что он планирует собственное завоевание Вестероса. В лицо они над ним не смеются из уважения к ней, а хихикают за спиной. Рыцари и латники не замечают его, слуги ничуть не боятся. Самыми жестокими обидчиками, как обычно, бывают дети, особенно Эйерея: как-то она рассердилась на мать и выместила свою злость на отчиме, вылив ему на голову полный ночной горшок».

После отъезда Элиссы всё пошло еще хуже. Сестра, замечает Калипер, была его близким и, возможно, единственным другом; по этой причине Рейена никак не могла поверить, что Андроу не приложил руку к краже драконьих яиц, хотя он слезливо всё отрицал. Когда королева уволила сира Меррела Буллока, Андроу попросил назначить командиром гарнизона его. Рейена в это время завтракала в компании четырех своих фрейлин. Они расхохотались, услышав такую просьбу, и королева присоединилась к ним. Андроу предлагал сопроводить жену в Королевскую Гавань, чтобы доложить о краже королю Джейехерису. «К чему это? – презрительно ответствовала она. – Какой мне от тебя прок? Еще с дракона свалишься, чего доброго».

Отказ Рейены взять его в Штормовой Предел послужил, как видно, последней каплей. Когда она вернулась, Андроу даже не пытался утешить ее и держался с ней очень холодно. Он молчал за столом и сторонился жены весь день. Если Рейену как-то огорчало его поведение, виду она не показывала и все время проводила в обществе своих дам. К старым любимицам, Саманте Стокворт и Алейне Ройс, теперь прибавились новые: кузина Лианна Веларион, красивая дочь лорда Стаунтона Каселла, молодая септа Мариам.

Ей, однако, не суждено было долго наслаждаться их дружбой. На Драконьем Камне, как и повсюду, настала осень, которая привела холодные ветры с севера и штормы с Узкого моря. Древняя крепость, и без того мрачная, совсем потемнела. Даже драконы, казалось, страдали от сырости, а к исходу года на остров пожаловала болезнь.

По утверждению Калипера, это была не потная горячка, не трясучка и не серая хворь. Начиналось всё с кровавого поноса и ужаснейших спазм в кишечнике; причиной этого могли быть многие болезни, но мейстер так и не определил, которая из них его доконала. Он слег и умер два дня спустя. Мейстер Ансельм, заменивший его, винил в этом преклонный возраст: Калипер немного не дожил до девяноста.

Четырнадцатилетняя Каселла Стаунтон, впрочем, умерла тоже. За ней последовали септа Мариам, Алейна Ройс и даже большая, шумливая Самми Стокворт, хваставшаяся тем, что не болела ни разу в жизни. Все три умерли в одну ночь, одна за другой.