Пламя и Пыль

Я содрогнулся. Каких-то несколько минут назад мы искали способ спасти друзей, а теперь, похоже, целые миры встали в очередь на спасение. Сказать по правде, судьба Ясмин по-прежнему волновала меня больше, чем абстрактные угрозы спокойствию Сигила и прочих земель… однако, новый груз проблем не прибавлял оптимизма.

8. Три обожженных пленника

Мрачные как тучи, мы вышли из бункера, вновь окунувшись в гул машинного зала. Покидая комнату, мой коллега напихал полные карманы свитков и бумаг, не забыв прихватить дневник Фелиции ДеВэйл. Продолжить чтение у нас не было времени, однако он твердо решил все просмотреть, как только появится такая возможность.

Умертвия встретили нас приветливыми оскалами, но Иезекия с Мириам поначалу нас не заметили — они были слишком увлечены беседой, точнее, орали друг другу в ухо, стараясь перекричать лязганье поршней. Но, несмотря на их усилия, до меня не долетало не единого слова. Когда мы подошли ближе, Иезекия нас увидел и виновато прервал разговор.

Мне это не понравилось. Мириам не выглядела опытной соблазнительницей, но много ли надо, чтобы вскружить голову юному Простаку? Ей ни за что не подговорить его ударить меня или Уизла ножом в спину — для этого он слишком уж добродушен — но я опасался того, что Иезекия согласится ей "немного помочь" и тем самым навлечет на нас крупные неприятности.

— Запомни, эта женщина — наш враг, — крикнул я Иезекии. — Она опасна, и ей нельзя доверять.

— Она говорит, я тоже опасен, — ответил он. — Из-за того, как я ее напугал, она решила… ну, она сказала, что хотела бы служить мне.

Я удивленно моргнул. Мне и в голову не приходило, что Мириам может проявить такую покорность. Вероятно, Иезекия в своем ужасном перевоплощении задел какие-то струны в ее душе. Я знал, что есть люди, которым нравится подчиняться, и видел, как Мириам смотрит на парня, едва ли не боготворя его. С другой стороны, это могло быть притворством, просто не таким, как я ожидал.

— Будь начеку, — бросил я Иезекии и в растерянности отвернулся. * * *

За минуту мы оставили позади грохот всех приводов, дросселей и храповиков. В таком шуме не было ничего интересного — много экспрессии и никакого изящества.

— Куда теперь? — спросил я Мириам.

— Дальше лежит жилище Петрова, — ответила она. — Вы сказали, что он мог схватить ваших друзей. Если он там, можете сами у него все узнать.

— Жду не дождусь, — сказал я, доставая рапиру из ножен. Если она заведет нас в ловушку, я буду счастлив встретить Петрова с оружием наготове.

Коридор привел нас к большому помещению, где находилось, по меньшей мере, десятка два коек, устроенных в стенах, наподобие погребальных ниш в мавзолее. Посреди комнаты стояло несколько металлических столов, привинченных к полу. Такие столы обычно ставят в казармах, чтобы солдатам было где перекинуться в карты, хвастаясь любовными подвигами. Однако от казарменных эти столы отличались тем, что были отполированы до зеркального блеска. На них не было ни пятен от пролитого пива, ни царапин от кружек, которыми в гневе стучат по столу, когда у кого-то находят лишний туз в рукаве. В комнате отсутствовали и другие обычные признаки жилья: застоявшийся запах пота, следы от подошв на полу.

— На удивление чисто для пристанища головорезов, — сказал я Мириам. — Вы что, и вправду здесь обитаете?

— Не валяй дурака, — ответила она раздраженно. — Мы люди маленькие, и живем дальше по коридору. Его Высокомерие господин Петров нашего общества не выносит, вот он и перебрался сюда. Сказал, что Риви просила его быть рядом, если вдруг ей станет холодно ночью. Но у этой девки в крови столько льда, что поцелуй ее красный дракон — и то не согреется.

— Кстати, дядюшка Тоби как-то раз искупал одного дракона, — встрял Иезекия, — правда, я не знаю, какого он был цвета.

— Тише, — сказал ему я.

— Нет, правда, клевая же история. Тот дракон сожрал какого-то искателя приключений и подцепил от него мумифицированную гниль, а дядюшка Тоби его…

Я приложил палец к его губам.

— Закрой рот, — шепнул я, — сюда кто-то идет.

Еще одно очко в пользу острого сенсатского слуха. Поток ворчания и стонов, сдобренный отборными ругательствами, эхом долетел до нас из коридора. Уизл сделал знак, и одно из умертвий тут же зажало Мириам рот своей гниющей ладонью — на всякий случай, чтобы не успела ничего прокричать. Женщина обиженно поглядела на Уизла, как будто такая мысль ей даже в голову не приходила. Хотя закричи она во весь голос, тот, кто сюда приближался, мог ее не услышать. Похоже, он настолько был занят своим страданиями, что не обращал внимания на весь мир.

Прошло полминуты, и человек вошел в пустое, как он предполагал, помещение. Белые волосы выдали в нем нашего старого друга, Петрова, которому, очевидно, сильно досталось после событий на Вертикальном Море. Его голова была перевязана окровавленными бинтами, а грудь пылала как панцирь вареного рака. В других обстоятельствах можно было подумать, что он просто обгорел на солнце, но я знал, что это результат сильного обморожения, вызванного обжигающим холодом посоха Уны ДеВэйл.