Пламя изменений

– Ловцы никак не успокоятся, – сказал Фреймус уже совсем другим тоном. – Не предполагал, что эта лиса решится на такую глупость, она казалась умнее. На что они рассчитывали? На свои зеркальные артефакты? Глупцы, в мире нет материи, способной устоять перед пламенем камня! Даже щит из чистого атласита исчезнет под его напором. Ничтожества! Они похитили клона – наверное, решили, что это Дженни Далфин. Она нужна мне, Мэй. Немедленно. Я не закончил с ней, возможно, с ее помощью удастся взять Видящую под контроль.

– Я сорву остров Ловцов с его основания и утоплю в Океане Вероятности, – сказала Мэй. – Ни один Ловец не останется в живых, мой господин.

– Можешь взять «Дагон», – кивнул колдун.

– Мастер, зачем? – удивилась Мэй. – Лучше я сама, они только будут тормозить меня.

– Не переоценивай себя, – сказал Фреймус. – Не разжигай пламя слишком ярко, иначе оно сожжет тебя. Возьми «Дагон».

Она вышла из остатков кабинета, где за черным столом вороном замер Альберт Фреймус. Не чувствуя ног, не ощущая рук, она плыла чистым духом по разрушенным коридорам, не отвечая на приветствия стражи – после нападения посты стояли через каждые сто метров, техники спешно монтировали системы кругового видеонаблюдения, устанавливали датчики движения, объема, детекторы веса и прочую ерунду. Как будто это сможет остановить Ловцов, способных мгновенно перенестись в любую точку Авалона. Нет. Остановить СВЛ может только смерть, смерть от ее руки, которую примет каждый из Ловцов. И она не будет милосердна, она не подарит им кончину без мучений.

Она нашла капитана Сингха на пристани. Запрокинув голову, он наблюдал, как монтируют дополнительные артустановки на носу корабля.

– Вы закончили ремонт повреждений?

Сингх кивнул.

– Пришлось снять блоки с «Элигора», – сказал капитан. – Лучше иметь один боеспособный корабль, чем два бесполезных. Теперь «Дагон» готов выполнить любую задачу. Сейчас ставим пушки…

– Когда монтаж будет закончен?

Сингх задумался:

– К вечеру.

– Начинайте загрузку, – распорядилась она. – Под завязку. Мне нужны все танки, тяжелая техника, спецтехника. В том числе термобарические заряды.

По смуглому лицу капитана проскользнула тень изумления, но он был слишком опытен и, в отличие от бесславно погибшего капитана Мак Кормика, не первый год работал на Фреймуса, поэтому позволил себе лишь короткую реплику, в которую, впрочем, вместил все допустимое сомнение и удивление:

– Госпожа Вонг?

– Цель – остров Ловцов, возьмите кого-нибудь из «рыжиков», они проведут корабль. Директива «Альфа», протокол «Геноцид».

Масуд Сингх коротко кивнул, взялся за рацию. Мэй бегом поднялась по трапу, прошла на командную палубу – она не могла сейчас оставаться в тесной каюте. С ненавистью посмотрела в безмятежное море, лазурное и невинное. Ее тошнило этой красотой пополам с черной желчью, переполнявшей сердце. Ловцы убили Андрея! Если бы они не напали, мастер смог бы обуздать его пламя, смог бы вернуть его, и тогда она была бы вместе с ним!

Ее братья и сестры стучались к ней, взволнованные, встревоженные, они хотели знать, что же случилось с Зоричем, но Мэй закрылась, завернулась в багровую тьму, не желая ни с кем говорить. Она хотела убивать.

Глава двадцать первая

Шхуна Лекарей оказалась ходкой посудиной. Роджер и не ожидал, что Океан Вероятности пропустит их, отобрав всего двое суток. Утром третьего дня они уже были в Бискайском заливе. Радио в рубке, бесполезное на Авалоне, ожило, команда свернула паруса, застучал дизель, и шхуна направилась к берегам Франции.

Первый неприятный сюрприз ждал их на подходе к Сен-Назару – оказывается, порт был закрыт «ввиду угрозы террористического нападения». Порт Ла-Боль тоже. Всем судам предлагалось проследовать в порт Бреста, что означало для них крюк в добрые две сотни морских миль.

– Какие террористы? – удивился Роджер.

– Тут много чего случилось, – Дьюла указал на старенький телевизор, по которому, перебиваемые полосами помех, шли новости. – В Средиземном море война полным ходом идет, войска НАТО утюжат Северную Африку, а пираты взяли в кольцо Марсель.

– Какие пираты? – опешил Роджер.

– Марокканские, – пояснил Эдвард. – Под предводительством, очевидно, Аруджа Барбароссы.

– Ну и имечко, – буркнул Роджер. – Ваххабит?

– Не исключено, – сказал Бард. – В хрониках не сказано. Сам понимаешь, в шестнадцатом веке этим вопросом мало интересовались.

– Смешной ты, Эдвард, – сказал Роджер. – Интересно, Снежку понравится твоя печень?

– Ага, самое время распаковать твоего питомца, – рассеянно сказал Бард, вглядываясь в морскую даль. – А то он весь трюм обгадил.

– Он еще птенец! – возмутился Ловец. – У него морская болезнь. Грифон – гордое животное, ранимое, его нельзя перевозить как селедку.

– Выводи его на прогулку, – решительно сказал Эдвард. – Пусть крылышки птенчик разомнет.

Он застучал по стене рубки:

– Эй, нас сейчас на абордаж брать будут, заряжайте сабли, точите мушкеты. Или наоборот?

– Эд, ты перегрелся? – спросила Эвелина, выходя из каюты.