Пламя хаоса

Грир возненавидел ее с первого взгляда, но хоть этот ублюдок ее и дразнил, именно он посоветовал просить убежища. Раньше он не помогал ни одной женщине. Он их ненавидел, предпочитая мужскую компанию, и все же я наблюдал, как он прищурился, когда я нес ее в дом, и ее дырка сочилась моим запахом.

– Мы знаем, кому в Девяти королевствах она нужна живой? – спросил Киллиан, прерывая мои мысли.

– Полагаю, что тому мудаку, который ее породил. Кто-то могущественный и обладающий достаточной силой, чтобы лидеры восстания советовали мне оставить ее в живых.

– Так вот почему ты ее защитил, написав свое имя на ее прелестной плоти? Или есть другая причина, по которой ты продолжаешь за нее вступаться? – спросил Киллиан, выискивая в моей выдержке малейшие признаки слабости.

Ему их не найти.

– Изнасилование – это жестокость, Киллиан. Если бы альфы ее изнасиловали, она была бы все равно что мертва. Только в этом городе более пятидесяти альф, и Фэллон ежедневно делился с ними шлюхами. Арья неприкасаема и боролась бы до конца. А все мы знаем, что случается с женщиной, противостоящей стае альф. Я бы убил здесь каждого гребаного альфу, чтобы эта стая не растерзала ее и не изнасиловала. Я бы посадил ее в центре круга и по периметру его обоссал, пометив эту маленькую ведьму как свою добычу.

– Альфы разорвали бы ее на части, – согласился Киллиан, выдыхая. – Просто не привязывайся, она в списке смертников.

– Она так же в списке не-блядь-прикасаемых. Она гребанная новорожденная и уже очень сильна. Существо внутри нее научилось говорить за считаные минуты после выхода из кокона. Арья знает, что ей нужно, но она не знает зачем. Ее виду, каким бы он ни был, здесь не место. Арья подчинила себе не просто альфу, а их сраного главу. Только клыками и когтями, а потом заставила Фэллона кончить на полу просто от одного укуса. Она гребаный единорог со смешанными способностями, но ни одна из них не сочетается друг с другом.

Я не мог гордиться ею больше, чем в тот момент, когда она заставила этот кусок дерьма трахать пол, подчиняясь ее укусу. Я почувствовал запах его спермы, и увидел ужас в глазах Арьи, когда единение между женщиной и зверем распалось. И было чертовски больно видеть ее слезы, когда она поняла, что сестры смотрят на нее с нескрываемым ужасом.

Моя маленькая тварь была настоящей альфой, но она все еще училась тому, что это значит.

– Она рокочет и мурлычет. А еще зажала в себе твой член, чтобы защитить тебя, пока она спит, – Брандер потер лоб, качая головой. – Ее кожа гладкая, без чешуи или перьев. Ее огонь проникает сквозь поры, как будто под ее плотью есть что-то, что загорается, когда она боится или в опасности. Но страх и опасность не выманивают ее тварь так, как следовало бы. Чертова загадка, которую я не могу разгадать.

– Она жарко вспыхивает, когда кончает. Чуть не сожгла мою спальню дотла. Рев из ее глотки выбил гребаные окна на всем третьем этаже. А еще у нее что-то под позвоночником, оно двигается. Кроме зубов и когтей, Арья не проявляет никаких других физических признаков уникальности. На всем ее теле нет ни грамма жира, и когда им рулит уже не она, ее тело четко очерчено и покрыто гладкими мышцами. Как будто Арья – это мягкость, а существо жесткое и смертоносное. Ее определенно создал некто древний.

– Ты забыл упомянуть маленький нюанс, что она мурлычет для тебя. Она также отвечает на твой рокот, а на него не отзывалась еще ни одна женщина, даже Лилиана. А еще ты сам урчал, одобряя ее действия; и ты не делаешь этого для любовниц. Ты едва делал это для моей сестры, так почему теперь, для какой-то шлюхи? – Киллиан пристально посмотрел на меня, снова бросая вызов.

– Осторожнее, Киллиан, – предупредил я тихо. – Я урчал, чтобы успокоить новорожденное существо, которое могло поставить под угрозу все, чего мы здесь пытаемся достичь. Не раздувай из мухи слона. Я понятия не имею, кто она, черт возьми, но я знаю, что, если она сойдет с ума, мы не сможем провести первородные семьи в портал, и мы не сможем сдержать их, если они, блядь, разбегутся спрятаться от зверя, которому здесь не место. Не заблуждайтесь, Арья – зверь, который легко может разрушить все, над чем мы работали последние пятьсот лет.

– Тогда сверни ее гребаную шею – и дело с концом.

Киллиан сердито смотрел, в глазах горело обвинение. Его нападки действовали мне на нервы.

– И пополнить список врагов? Почему бы нет? – зло протянул я, наблюдая, как он пытается осознать. – Мы не знаем, кто ее отец. Но мы знаем, что, кем бы он ни был, он очень могуществен, это ясно по маленькой сучке, которую он породил. И поэтому, конечно, давайте свернем ей шею.