Пламя мести

Денис и Ричард исчезли практически мгновенно, прихватив с собой сотрудника Уголовной полиции, что принес дурные вести, и моего отца.

Я поблагодарила журналистов и фотографа. Спросила, как они оценивают то, что видели.

– Думаю, что наши коллеги будут в восторге, – сморщился мужчина постарше. – А то, что им не рассказали, то, по обыкновению, додумают.

– В пятницу утром мы все напечатаем. Первыми. Джулиана, подготовьте материал про сенсационное интервью начальника Уголовного розыска для газеты «Имперская правда».

– Будет сделано, – кивнула Джулиана. И грустно добавила: – Надо опять интервью брать у родственников погибшей женщины.

Я кивнула:

– Только одна не ходите. Возьмите кого-то, чтобы вас сопровождали.

– А что у нас с новостями из других провинций? – спросила мама.

– Да ведь как-то не принято… – начал один из журналистов.

– А новости из других провинций печатают? Или только по столице?

– В регионах должно происходить что-то на редкость замысловатое, – поддержала его Джулиана, – чтобы о них сообщили в столичных изданиях.

– Получается, у нас своя свадьба, у них – своя… – Я задумалась. – Мне кажется, что это неправильно. Только как организовать подачу этих новостей?

– Может, посетить столицы провинций и предложить сотрудничество кому-нибудь, кто умеет писать? Всяко по оплате вы вне конкуренции… – раздался голос императора, который, оказывается, внимательно слушал.

– Наверное, – кивнула я с одобрением, обнаружив, что другие участники нашей беседы заметно напряглись. Даже Джулиана. – Можно еще устроить на последней странице колонку «Вы спрашивали – мы отвечаем». И проводить конкурс от читателей на самую интересную новость.

– Мы можем поговорить с вами? – остановила я его.

– Любая беседа с вами – праздник, – усмехнулся Фредерик. – Разве я могу отказаться от него? Прошу вас.

Мы дошли пустым, а оттого мрачным коридором до чьего-то кабинета. Меня удивило то, как легко император ориентировался в Академии.

– Прошу, – распахнул он передо мной дверь.

– Благодарю вас, – вошла я вовнутрь.

Похоже, это была преподавательская. Большой, овальный стол посредине, шкафы с документацией по стенам. Один шкаф – стеклянный – с посудой.

– О чем вы хотели поговорить со мной? – поинтересовался его величество.

– О принце Брэндоне.

– А что с моим наследником?

– Что мне писать в его официальной биографии? И как писать… о вашей супруге?

– О ней не пишите вообще ничего. Что касается наследника, то вы его биографию знаете лучше, чем я, – съязвил Фредерик. – Двадцать четыре. Скоро двадцать пять. Молод, глуп, горяч. Не может простить мне историю со своей матерью и с матерью Ричарда. Искренне считает, что я его не люблю. Сильный маг, но думает, что это не так. Любовных связей до последнего времени не было. По крайней мере, таких, о которых мне стоило знать… и беспокоиться.

– А о каких стоит знать отцу? – улыбнулась я.

– Это вы спрашиваете как мать трех молодых людей уже почти пятнадцати лет? Или как ответственная по журналу сплетен? – ехидно посмотрел на меня Фредерик, и его черные глаза весело блеснули.

– Ох… – Я подумала о Паше, Рэме и Феликсе.

– Хотите добрый совет?

– Конечно.

– Меньше знаете – крепче спите…

– Главное, чтобы потом не встретилась такая девочка, что обитает в приюте с ребенком. И не сказала: «Возьмите, это ваше».

– А вот что вы сделаете, если скажет?

– Урою молодого отца.

– Это само собой. А с малышом? Хотя… Вы даже щенка выскочили из-под колес вытаскивать. И по поводу чужого ребенка переживаете.

– Это плохо? – фыркнула я.

– Главное, чтобы никто не начал вашей добротой пользоваться. Хотя… из тех, кому вы бросились помогать, нет ни одного недостойного человека. Или животного. У вас удивительная интуиция, Вероника. Это дар. Дар, столь необходимый первой даме империи.

– А что делать с приютами?

– Не все так просто, к сожалению. Если вы возьметесь опекать детей из приютов, продавливая именно для них возможность образования и карьеры в границах империи, то у нас будет массовый приток детей в эти самые приюты, – скептически заметил его величество. – Подумайте сами: зачем тогда небогатым семьям тянуться? Зачем матерям, у которых погибли или умерли мужья, работать на нескольких работах, чтобы дать образование детям, если есть добрая вы? А еще – щедрый я. И получается, что ребенок какой-нибудь проститутки, которого она подкинула, как котенка, будет лучше пристроен, чем, скажем, сын или дочь крестьянина.

– И что делать?

– По крайней мере, не судить о том, как мы решаем проблему с сиротами, посетив только один приют, не поговорив толком ни с детьми, ни со взрослыми, которые там по много лет работают, – достаточно резко ответил император.

Я задумалась. В чем-то он был прав. В чем-то не замечал проблемы, потому что привык думать, что все в порядке.

– Вы обиделись? – обеспокоенно спросил у меня Фредерик.

– С чего вдруг? – удивленно посмотрела я на него. – У меня просто есть мысль, и я ее думаю.

– И что надумали?

– Что я не видела полной картины. А для того, чтобы что-то предпринимать, надо понять, что происходит.

– Вот именно, – улыбнулся Фредерик.