Пламя страсти

— Да, мой господин, — после непродолжительной паузы ответил один из рыцарей. — Мы сделаем это.

Остальные, подтверждая его слова, кивнули головами.

Лайм настороженно вглядывался в их мрачные лица, пытаясь определить, не лгут ли рыцари. В конце концов он окончательно убедился в том, что мужчины не посмеют ослушаться. Спустя несколько минут все четверо покинули замок.

Обмениваясь взглядами с капитаном стражников, стоявшим возле открытых ворот, лорд Фок уже не скрывал беспокойства и тревогу, которые до сих пор не выдал ни единым жестом. Затем он повернулся и вошел в главную башню.

Торопливо поднявшись по ступенькам, Лайм оказался на чердаке. Там он нашел Ахмеда. Он молился, стоя на коленях перед фигуркой идола.

— О, Аллах Акбар! — бормотал араб.

Аллах велик и всемогущ! Лорд Фок уже знал эти слова. Их он слышал не раз за месяц, проведенный Ахмедом в Торнмиде.

Еще некоторое время араб продолжал молиться, потом опустил голову и выпрямился. Спустя мгновение с его губ сорвались еще какие-то слова, и он как подкошенный рухнул на пол. Его тело было распростерто таким образом, что и лоб, и колени, и руки, и кончики пальцев ног касались пола. Повторив молитву еще раз, Ахмед снова поднялся и сел.

Барону пришлось заплатить кругленькую сумму за право привезти Ахмеда в Торнмид после того, как поиски опытного и знающего врача-англичанина оказались безуспешными. Теперь оставалось надеяться на то, что араб действительно окажется лекарем, умеющим возвращать к жизни безнадежно больных, как о нем говорили.

Ахмед был немногословным человеком и предпочитал не тратить время на пустые разговоры, но в те немногие слова, которые изредка срывались с его губ, он вкладывал глубокий смысл. Он был мудр, как старец, однако ему еще не исполнилось и тридцати пяти лет. Но самое важное заключалось в том, что, по слухам, ему удавалось не только избежать чумы после многочисленных встреч с ее жертвами, но и спасти немало жизней.

— Она пришла? — с акцентом, отчего его английская речь звучала нараспев, поинтересовался Ахмед.

— Да, пришла, — подтвердил Лайм.

Араб неторопливо встал на ноги, наклонился и скрутил коврик, на котором молился, после чего сунул ноги в туфли и заметил:

— Значит, пришло мое время. Сколько их?

— Двое.

— Каковы признаки болезни?

— Опухоли, у одного нарывы.

Ахмед удовлетворенно кивнул головой.

— Больных отвезли в отдельный дом?

— Именно сейчас их туда перевозят.

— В таком случае, мне следует немедленно отправиться к ним. — Опустив глаза, Ахмед прошел мимо Лайма и направился к лестнице.

— Вам будут помогать монахи, — напомнил барон, затем, немного помедлив, добавил: — И наш священник.

Ахмед на ходу оглянулся.

— Как пожелаете, — согласился он и начал спускаться вниз.

Чувствуя себя уставшим и постаревшим на несколько лет, Лайм последовал за арабом. Шагая по тускло освещенной лестнице, он подумал о Джослин. Ему хотелось бросить все и поехать к ней немедленно. Разлука с любимой угнетала его, лишая радости и счастья. В послании, полученном из Эшлингфорда накануне, сэр Хью сообщал о том, что в баронстве свирепствует чума. Это мрачное известие еще больше усилило тревогу и тоску Лайма. О, если бы он мог найти возможность быть с Джослин! Если бы только мог.

Мужчина печально покачал головой. Да, ему следовало бы наведаться в Эшлингфорд, но сейчас он не имеет права оставить Торнмид.

Словно в подтверждение того, как важно его присутствие в баронстве, в зале собралась толпа селян. Едва барон переступил порог комнаты, как взоры присутствующих мгновенно обратились к нему. На лицах многих из них Лайм прочел тревогу и страх, которые усиливались с каждым прожитым днем. Он направился было к подданным, но, поймав пристальный взгляд выразительных глаз Ахмеда, остановился рядом с ним. Араб стоял у лестницы, ведущей в кладовую.

— Что случилось, Ахмед?

— Вы не забыли о порошках?

Разве он мог забыть? Лорд Фок сомневался в их чудодейственной силе, но, уступив настойчивым уговорам лекаря, приобрел огромное количество разнообразных порошков, в том числе серы и мышьяка.

— Я помню.

Подняв руку, Ахмед показал Лайму пакеты.

— Я возьму их с собой. Что же касается всех остальных… — он протянул барону свернутый пергамент, — я записал, как и в каких количествах смешивать порошки.

Лайм взял пергамент.

— И что я должен делать?

— Четыре раза в день смесь следует бросать в камины, расположенные в зале и на кухне. Часть необходимо раздать селянам, чтобы они тоже бросали порошки в огонь.

Об использовании мышьяка и серы в борьбе с чумой ходили разные слухи. Одни говорили, что благодаря им можно было уменьшить риск заболеть, другие, напротив, утверждали, что сжигание подобной смеси не дает ничего, кроме запаха. В любом случае, нельзя сказать, что сера, с чем бы ее не смешали, пахла приятно.

Почувствовав сомнение лорда Фока, араб с непривычной горячностью схватил его за руку.

— Доверься мне, друг мой. Многие надо мной смеялись, но мои методы приносили облегчение.

— Вы хотите сказать, что это поможет удержать чуму на расстоянии и не допустить сюда? — поинтересовался Лайм.

Ахмед печально покачал головой.