Пламя в джунглях

Навстречу им шагнул худой, как палка, Питерс. Вместо правой руки — обмотанная тряпкой культя. На испитом лице недобро поблескивают запавшие глаза. Алекс хорошо помнил, как совсем недавно ему простой ножовкой отпиливали раздробленную кисть, и весь лагерь цепенел от звериного воя.

— Как дела? — Алекс дружески пожал безвольную левую руку Питерса.

— Уберите джапа! — скрипнул тот зубами. — Мы не ручаемся за себя…

— Хорошо, дружище. Доктор, переведите Сатэ в пещеру! Как здоровье, как настроение, Пит?

— Э-э, что спрашивать! Гнием, пропадаем. Куда я с такой кочерыжкой? — поднял он свою култышку.

— Кончится война, и я заберу тебя в клинику. Такой протез сделаем, что…

— Бросьте, док! Не притворяйтесь! Вряд ли кто выберется из этой вонючей трясины.

— С таким настроением, конечно, пропадешь здесь, — возмутился Макгрейв.

— С подобным настроением нигде не проживешь, — поддержал доктора Алекс, кладя руку на плечо австралийца. — Мы с тобой хорошо воевали, хорошо и жить будем. Встряхнись, Пит! Ты солдат, и будь им всегда. Потому что солдат это тот, кто никогда не теряет присутствия духа.

— Какой я теперь солдат? Нет, уж я больше не вояка. Все мы здесь, сколько нас есть, — он кивнул головой на нары, где внимательно прислушивались к ним люди, — и женам-то больше не нужны.

Алекс внимательно посмотрел на него.

— Хватит хандрить, ребята! Мы не дадим вам пропасть. В нашей близкой победе есть ваша доля, — Алекс уже обращался теперь ко всему госпиталю. — И вы вернетесь домой, товарищи. Вернетесь с чистой совестью и будете приняты, как герои. Вы же солдаты — орлиное племя!

— Спасибо, Ал, — слабая улыбка раздвинула тонкие губы Питерса. — Хоть это и слабое утешение. Заходи почаще с добрым словом.

— Поправляйтесь скорее! До свидания, братья!

— Это затея Пита выбросить офицера… — говорил Макгрейв, провожая Алекса. — Не приди я вовремя, забили бы его насмерть. Сколько в них ненависти, боже мой!

Подполковник Сатэ спал, а, может быть, только делал вид, что спит. Нос его заострился, под глазами — синева.

Алекс вопросительно посмотрел на доктора.

— Пуля застряла у него в мягкой части бедра, — шепотом пояснил Макгрейв. — Щипцами мне удалось выковырнуть ее. Он мог умереть от потери крови, когда его избили. Пришлось влить ему часть своей — у меня универсальная, первая группа.

— Доктор, ваше милосердие переходит всякие границы. Не надолго вас хватит, если даже врагам будете отдавать свою кровь.

— Это мой долг. Для меня он прежде всего больной, которому я обязан помочь. Ваше дело убивать, мое — возвращать к жизни.

Алекс нахмурился.

— Мы убиваем, чтобы защитить свою жизнь. Разве это не справедливо?

— Выходит, как в хирургии: удаляется неизлечимая токсирующая часть, чтобы дать жить всему организму. Что ж, в этом есть резон.

— Точнее, джапы — это инородное тело, вторгшееся в организм чужого народа, это разбойники, ворвавшиеся в чужой дом. И поступать с ними нужно соответственно. А офицера, дорогой доктор, все же уберите от греха подальше. До свидания!

— Его пока трогать опасно — очень слаб. Пусть полежит у меня денька два-три. Благодарствую, что навестили нас. Прощайте!

Алекс возвращался обратно. Узкая тропинка петляла между обкатанными камнями. От реки веяло прохладой.

Билловцы разместились в двух палатках и под навесами. Из закоптелого черного котла выбивался дразнящий запах вареного мяса, напоминал, что пора завтракать. У костра уже беспокойно галдели мужчины:

— Довольно зевать! Снимай баланду!

— Эй, разуй носище! Не чуешь! Горит каша.

— Раззява, проворонишь!

Кашевар, нескладный долговязый парень, суетился. Он подцепил котел крюком и поставил на землю. Длинный нос его шевелился, а глазки умильно жмурились, совсем как у кота. Он оглядел всех.

— Ну, чего раскричались? Подставляй чеплашки!

Билл уселся в сторонке с Даниэлем и Томом, прозванным «Молчуном», нага дали ему кличку «Кабан». Налил в чашки ром из фляги. Первым опрокинул содержимое в рот. Пригласил Алекса.

— Прошу, кинг!

Он протянул ему сделанную из бамбука ложку, ставя прямо на землю котелок, наполненный клейкой рисовой кашицей с крупными кусками мяса. Еда вкусно попахивала дымом и посуда быстро пустела.

Посуду и некоторые необходимые в обиходе предметы они сделали для себя сами: вилки, ножи, иглы, ножницы — из бамбука, миски и чашки — из кокосовых орехов и бамбука, маты — из пальмовых листьев и бамбуковой щепы.

— Ну, как тебе нравятся жареные ящерицы? — с ухмылкой спросил Билл, облизываясь.

— Но сегодня ящериц нет в меню! — воскликнул с обидой кашевар.

— Заткнись, поварешка! Тебя не спрашивают, — грубо оборвал его Билл. — Значит, сегодня повезло, выпал денек без ящериц. Ну, а эта еда, кинг, нравится вашему царскому брюху? А?

Алекс улыбнулся.

— Даже очень вкусно. Большое спасибо повару! Давно не едал так сытно.

Повар расцвел. Он стал хватать за локти соседей, жестикулировать, пытаясь обратить их внимание на подобную оценку своих заслуг.

— Ты шутишь или издеваешься, — нахмурился Билл — Ведь все несоленое. Уже неделю сидим без соли.

— Тогда делайте так, — Алекс взял из котелка кусок мяса и посыпал его серым пеплом.

Билл передернулся.