Пламя в джунглях

Весь лагерь обнесен тусклой колючей проволокой и бамбуковыми острыми колышками. Колышки, торчащие над поверхностью сантиметров на десять-пятнадцать, темны от закаливания на горячем дыму и потому тверды, как железо. Такой шип пронзает даже обутую в ботинок ногу, а кончик шипа обмазал навозом, грязью, ядом.

Алекс карабкается по склону, там где пулеметные гнезда и стрелковые ячейки. Это узкие каменные щели, созданные самой природой и расширенные человеком так, чтобы могли поместиться два-три бойца.

Обойдя щели, Алекс спускается вниз. У бамбуково-пальмовых хижин пожилые мужчины кланяются ему, приглашают зайти. Он вежливо отказывается: не до этого сейчас. Нужно еще осмотреть лагерь, укрепления, побывать в боевых группах.

Алекс разрешил родственникам навещать воинов, те обычно задерживались и оседали. Так вокруг лагеря вырос целый семейный городок. Вдоль горной речушки появились участки земли, разделанные под рис и овощи, были сооружены запруды для вылавливания рыбы.

Для нага страшнее всего быть вдали от семьи, от родной деревни. Даже холостые парни мучились длительной разлукой с родными. Теперь воины почувствовали себя увереннее и спокойней. Чаще раздавались шутки и смех.

Партизанская база расположилась в горловине ущелья, в небольшой рощице. Легкие хижины и палатки прятались среди зарослей бамбука: под могучими кронами тика, тамаринда, баньяна. На вершинах окрестных гор днем и ночью дежурили часовые. В крохотных пещерках, расположенных среди скал, разместились штаб, жилища, склады продовольствия и боеприпасов. Тут же была чистая проточная вода.

Извилистая тропинка уходила вверх по ущелью и дальше через хребет к тайному убежищу Тангкхулоа, где отряду было обеспечено укрытие на крайний случай. Чтобы добраться туда, нужно преодолеть массу препятствий: завалы, рвы, груды валунов и камней, а на отворотах — полуразрушенные стены. Здесь один человек мог сдержать целую вражескую армию.

Внизу ущелье постепенно расширялось и переходило в пологий склон, густо поросший тропическим лесом. А дальше раскинулась плодородная долина, вытянувшаяся языком с севера на юг. Там жили крупные и сильные племена нага: земи, андами, агорс, ао, а за ними на восток — чины. В горах севернее сиеми находились селения ласи, тилое, миенги.

Алекс заглянул в госпиталь, когда Макгрейв делал обход. Коротконогий, подвижный доктор в огромных очках, закрывавших почти половину его личика, шагал в сопровождении своего помощника Гонды и двух девушек в белых халатах. Раненые и больные лежали на нарах, расположенных вдоль стен барака и покрытых бамбуковыми циновками. Даже гулявший по помещению сквозняк не мог развеять тяжелые запахи лекарств и гниющих ран. Оттененные щетиной острые скулы, прозрачные до синевы лица, запавшие печальные глаза. Душно, ох, как душно, а малярийные больные трясутся от холода. Плотный партизан сидит на топчане и раскачивается из стороны в сторону, как маятник, пытаясь унять боль в обрубке руки. Но не слышно стонов и жалоб, хотя Алекс знает: нет обезболивающих средств, и операции здесь делают без наркоза.

— Алиссандро, уважаемый мой командир! — подкатился к Алексу Макгрейв. — Здравствуйте! Я не могу работать в такой обстановке. Ваши солдаты воюют и здесь. Они сбросили с нар японского офицера. Никто не хочет быть его соседом, и я вынужден поместить раненого в своей комнатке. И еще одно: мне придется закрыть госпиталь. Кончаются бинты, вата, йод, спирт, нет лекарств. Нужен хинин. Скоро начнутся дожди, опять половина солдат свалится от малярии. Почему вы больше заботитесь о том, чтобы убивать японцев, а не о том, чтобы возвращать к жизни раненых и больных?

— В последнем я полагаюсь на вас, мой бесценный док, — невесело пошутил Алекс — Больше используйте местных знахарей, лекарей. У них есть чудодейственные средства — на себе испытал.

— Слушайте, командир, дайте мне полсотни ваших молодцов. Уж я добуду лекарства, будьте уверены!

— Не сомневаюсь. Но пока в этом нет нужды. Стив разбирает вчерашние трофеи, что-нибудь найдет и для вас. И еще по секрету: Гаро и Жакунда гуляют по японским тылам. Я поручил им позаботиться о вас. А они, вы знаете, ребята исполнительные.

— Благодарю вас, Алиссандро! Беру свои слова обратно, — весь разулыбался доктор, прижимая руки к груди.

В дальнем углу госпиталя Алекс увидел хрупкую фигурку Джекки. Она сидела в изголовье пожилого андами. Темно-коричневый войн слушал ее и улыбался, показывая изъеденные бетелем зубы. Алекс удивился: у этого андами, вечно, угрюмого, плохо срасталась перебитая нога, он уже разуверился в Макгрейве и не подпускал его к себе. Алекс впервые увидел его улыбающимся. «Джекки умеет делать людей счастливыми, — подумал он. — Это великий дар».

— Она хорошая помощница, — сказал Макгрейв, перехватив его взгляд. — Помогает усмирять самых неукротимых и раздражительных.