Пламя внутри

У нас уже есть артефакты намного лучше, так что делать из цветов оружие будет плохой идеей. Однако как часть генетики для создания гибридов и симбиотов — идеально. Так можно сразу всем моим дендроморфам вырастить неплохую защиту.

Аквалия… показалась мне самой бесполезной. Это было что-то очень похожее на водную лилию, только больше и покрытую яркими синими полосами по краю цветка. Растение собирало вокруг себя огоньки свободной маны и слегка подсвечивалось, тем сильнее и ярче, чем больше вокруг было воды.

Её особое свойство было в том, что попав в питательную среду, цветок начинал расширять её для себя дальше самостоятельно. Растение притягивало к себе влагу, постепенно создавая под собой полноценный водоём.

Зачем это мне нужно — пока что большой вопрос. Но я и раффлезию сперва не особенно оценил. В долгой перспективе можно создавать водоёмы и видоизменять локации. Но точно не в бою — даже с селекцией чтобы создать внушительный резервуар с водой, требовалось потратить или сутки времени, или несколько часов и уйму маны.

А вот цветок с Земли оказался самым потенциально крутым усилением. Даже не знал, что в моём родном мире существовало нечто подобное.

Ясенец выделял эфирные масла, которые легко воспламенялись, не опаляя при этом сам цветок. Звучало как магия, но я проверил — поднести огонь к цветущему растению, и то за миг вспыхивало, не оставив на цветке никаких признаков ожога.

То есть я мог в теории вытащить эти свойства селекцией на максимум, рассадить по локации, а затем одна искра — и от врагов останутся одни угольки, а поле цветов так и останется нетронутым.

И тут мне, кстати, пришла в голову ещё одна идея — если гибридизацией накинуть эти свойства на другие мои поделки, получится придать растениям защиту от огня, главной их слабости после некротической энергии.

Всё это и было опробовано на некродендроидах. Десять новых ледяных бестии ощетинились белой растительной бронёй. Затем сверху по ней начал расти ясенец, чтобы в случае нужды десятка могла героически прыгнуть в гущу врагов и подпалить их.

— Мы ведь не на разведку идём, а на войну? — подвела итог моим подвигам Сайна.

— Больше армия — больше сборщиков фрагментов и тел для терминала…

— Ты говоришь, как бедствие, Арк.

— Тебе что, монстров жалко? — удивился я.

— Просто слежу, чтобы ты не зашёл слишком далеко. Всё же я теперь соучастник.

— Очень скоро мы прокачаем терминал призраками, и сможем создать новый вид под твои запросы.

— Не обязательно мне об этом напоминать. Я помню свои слова, — холодно ответила девушка.

Я пожал плечами и вновь погрузился в работу.

Холод ужасно всё портил. Поднявшись на второй, мы столкнулись с тем, что растения начинали погибать от холода. Подходящей растительной генетики, не боящейся холода, мы пока что не встретили, так что с этим были проблемы.

Всё что я смог сделать, это усилить симбиоз, чтобы чуть повысить сопротивляемость растений за счёт возможностей монстров-исходников.

На втором мы точно так же уткнулись в непробиваемую стену. Взрывать уже пытаться не стали, хватило и пару раз ударить киркой со склада убежища, и увидеть, что на стене не осталось даже царапины.

Подниматься на первый было уже опасно. Температуру там выдержать было невозможно без сильной магии. А «внутреннее тепло» оказалось очень прожорливым.

Некродендроиды были автономны и не требовали маны для поддержания контроля. Главными в симбиозе были растения, а они безоговорочно подчинялись хуорну, каким бы странным он ни был. Но даже так по нашим с артефактом расчётам, я мог продержаться всего два часа, оберегая от холода свою карманную армию.

Четыре, если только группу — то есть если я спрячу некров в убежище — призвать их всё равно будет не сложно, лишь бы рядом оказалось что-то похожее на дверь.

Но как быть с поверхностью?

Ещё один осколок памяти. Нет, даже не осколок — песчинка. Но в воспоминаниях короля Артура не было ничего, связанного со стенами-на-стенах или какими-то другими блокадами.

Этим я ни с кем не делился, но был уверен, что наверху мы не увидим никакой преграды. Преграда — температура и монстры, не более. А значит самая правильная тактика — это прорыв.

Призвать уйму мишеней, и пусть местные джокеры попытаются всех поймать.

Мы же пробежим до ближайшей дыры, и сразу же спрыгнем на первый, и оттуда — вниз.

Таким был мой первоначальный план. Путь через первый прогревает Мерлин и новый бафф Альмы, который с необжигающим пламенем. Я сохраняю ману на прорыв — наверху призываю убежище, создавая на стене хаос из монстров, а сам бегу ко входу вниз.

Вот только…

Как преодолеть самое холодное место между секторами? Я не могу одновременно провернуть трюк с убежищем на открытом пространстве и в неподходящем месте, да ещё и обогреть его.

К тому же при минус ста шестидесяти продержать внутреннее тепло я смогу от силы секунд пять. Эта аура на такое тупо не рассчитана. Всё равно что марлевая повязка на голое тело в эпицентре бубонной чумы.

На этот вопрос у меня не находилось ответа.

— Мы нашли путь на первый, — доложила Тия, выводя меня из раздумий.