Пламя войны

Третье ядро уничтожило с десяток стрельцов всего в полусотне шагов от нас, разорвавшись точно за парапетом стенки. Близкий крик соратников, погибших из-за нашей нерасторопности, заставил моих братьев-пушкарей сбросить оцепенение. Все забегали еще быстрее, в считаные мгновения заряжая орудие.

В висках словно кузнечный молот бьет — ведь еще две вражеских пушки молчат! И я вновь навожу ствол на цель. На этот раз я достаточно точно засек выстрел ближнего к нам вражеского орудия, и во мне уже зреет уверенность, что в этот раз я не промахнусь.

— Болека?! — Мастер срывается на крик.

Еще чуть-чуть довернув лафет и совсем слабо ударив по подъемному клину, я заканчиваю наводку. В этот же миг рождается совершенно немыслимое ощущение собственной связи с целью — словно я сам стал пушкой и выстрел грянет прямо из моей груди!

— Готово!

Не дожидаясь команды Алойзы, дрожащий от напряжения Вислав поджигает затравочный порох.

Мгновенное шипение.

Выстрел.

— Да!!!

Я успеваю засечь, как мое ядро взрывается точно в том месте, куда я целился, ему вторит более мощный взрыв — накрыли! И тут же мои глаза отмечают еще два выстрела со стороны противника.

А в следующий миг мир погас.

Воеводство Рудоса. Лагерь бригады принца-консорта

Аджей Руга.

Фрязи решили попытать счастья перед рассветом, атаковав основное укрепление в «собачью вахту». Но налаженная Иругом система секретов сработала прекрасно, и по приблизившемуся противнику с равелинов ударили картечью, открыли огонь две сотни стрельцов. Ударная группа фрязей смешалась, понеся большие потери, и беспорядочно отступила.

Но с восходом солнца ландскнехты пошли уже на правильный штурм, расставив свои орудия на дистанции прямого огня и прикрыв атаку пикинеров огнем многочисленных аркебузуров.

Сосредоточив огонь всех пяти орудий, они заткнули оба наших на равелинах, потеряв при этом одно свое. Группировка примерно в тысячу человек, около двухсот стрелков и восьми сотен пикинеров, пошла в атаку на укрепления. Вначале стрельцы залпами хорошенько проредили строй копейщиков противника, но затем вступили в огневое противостояние с вражескими стрелками. Пикинеры же, преодолев последние шаги до рва, забросали препятствие заранее подготовленными фашинами и бросились вперед. С обеих сторон ударили гранаты, обе стороны понесли немалый урон, но фрязи упрямо продолжили атаку, сойдясь в рукопашной с нашими копейщиками. И тут же сказалось их качественное превосходство: несмотря на преимущество в виде земляной стенки, за полчаса боя противник преодолел ее и выбил защитников равелинов. Впрочем, с вала по фрязям ударила картечь трех уцелевших орудий, а также залп двух с половиной сотен стрельцов. Противнику пришлось отступить и укрыться с внешней стороны укреплений.

Далее фрязи допустили ошибку — стали перетягивать батарею к равелину, одновременно концентрируя все силы на узком участке атаки. Если они думали, что мы продолжим бездействовать, допустив беспрепятственный штурм основного лагеря, они сильно заблуждались.

Оценив силы противника в поле, я отдал приказ Руду занять со своими «драконами» вражеский лагерь — по моим подсчетам в нем осталось едва ли две сотни бойцов. Одновременно я вывел четыре сотни пехоты из своего лагеря с целью охватить фрязей с левого фланга и тыла, а недавно прибывшему пополнению повелел покинуть укрепления и, построившись позади него, начинать фланговый охват правого крыла лехов. Оставшиеся в лагере получили жесткий приказ не сдавать врагу более ни пяди земли.

По моему замыслу мы должны были окружить измотанных штурмом фрязей до того, как они прорвутся в лагерь, одновременно заняв их единственное укрепление. И все: либо ландскнехты сдаются, оценив безысходность ситуации, либо, если рискнут продолжить, ударим со всех сторон. И тут уже никакое их качественное превосходство не сыграет решающую роль.

Между тем фрязи под огнем наших пушкарей и стрельцов втащили орудия на земляную стену равелина, потеряв при этом два своих. Затем в короткой артиллерийской дуэли потеряли оставшиеся два, но и наши заткнули. Одновременно с этим стрельцы с обеих сторон расстреливали друг друга практически в упор, потери с обеих сторон были просто чудовищными. Но в итоге пикинеры фрязей под прикрытием погибающих товарищей сумели прорваться до внутренней стены лагеря, где их тут же приняли на копья мои бойцы. Разразился страшный близкий бой, более похожий на бойню.

В это же время недавнее пополнение покинуло яростно сражающихся товарищей и, изобразив отдаленное подобие пикинерского строя, начало фланговый охват врага. Четыре сотни «ветеранов» из моего лагеря (научившихся маршировать, не сбивая ногу, всего неделю назад) уже подошли на дистанцию эффективной стрельбы из огнестрела и открыли огонь по левому флангу штурмующих. Фрязи стали вынужденно разворачивать в сторону новой опасности часть пикинеров и уцелевших стрелков.

А «драконы» Руда приблизились к редутам противника, часть начала спешиваться, остальные взяли на прицел молчащие укрепления.