Пламя войны

-Уходите! – Рявкнул Кохан, в который уже раз обнаружив в маленьком отряде добровольцев, двух молодых девушек и подростка тоньше ветки.

-Ик. – Заявил тут некто. Кохан, брови мрачно хмуря, обернулся. Стоит там, за спиной его, шатается слегка, мужчина очень мускулистый, росту небольшого, с кувшином в одной руке.

-Мы хотим помочь! Мы можем сражаться! – Заявила белокурая девушка в рваном льняном платье. И воинственно встряхнула острой, добротно сделанной косой.

-Вы не можете. – Резко ответил ей Кохан и показал пальцем на двух мужчин, явившихся с этой группой. – Они останутся, если хотят, а вы уходите.

-Но…

Мимо Кохана, проскользнула фигура арийца. Кувшин взлетел вверх, последовали два мощных глотка, и пустая тара отправилась наземь. С тихим шелестом, выскользнул из ножен меч.

Наёмники скорбные опустили лица – сейчас прольётся кровь…

-Ты. – Меч арийца указал острием на девушку с косой.

-Алими я… - Сказала девчушка, слегка бледнея – видимо, она впервые начала понимать, на что подписывается. Так часто бывает – битва окутана дымом побед, дым тот пахнет сладко, из него красивые воздушные замки возникают. А как со стен таких замков начинает капать кровь, всё рушится в одночасье. И обломки замков тех плющат все благородные порывы, всё очарование войны, в тонкий блин из плоти и крови, погибших в жестокой мясорубке – такая она война, при ближайшем рассмотрении. Реальность становится очевидной и вместо победы пролетариата над всем мировым злом, перед твоими глазами собственный труп с вывернутыми наружу кишками – это очень освежает. Любой революционный пыл тускнеет в два счёта…

-Всё равно. – Проворчал пьяный ариец, опуская меч. – Нападай.

-А? – Удивлённо хлопая глазками, сказала девушка.

-Нападай.

Неуверенно с ноги на ногу переминается, глазками хлопает, на наёмников смотрит – не понимает, что происходит. Ариец скривил губы, усмехнулся и, пожав плечами, тихо зарычал.

А затем прыгнул вперёд, нанося резкий, сильный колющий удар мечом.

Девушка взвизгнула, косу выронила и под телегой спряталась.

-Можешь возвращаться домой. – Презрительно сказал ей арией и повернулся ко второй девушке. – Теперь ты.

Так он поступил со всеми женщинами и подростками. Те, кто пытался сражаться, оказались в армии Логана. Те, кто демонстрировали страх, были отправлены по домам.

Так и не случилось истинно народной революции средь земли сабасской…

К мужчинам отношение было совсем иным. Их принимали в ряды, без всяких проверок, смысл коих наёмники и Шеди понимали смутно. Например, подросток, который с визгом ударил ножом, поцарапав ногу арийца, после чего сразу спрятавшийся под телегу, был признан негодным к службе строевой. А вот девушка с отчаянием и весьма бестолково махавшая суковатой палкой, почему-то, заслужила уважительный кивок и право сражаться против господарей Сабаса. Хотя не смогла не то, что задеть арийца, её палка даже не коснулась его меча – он просто и даже с ленцой, уворачивался от ударов и отвечал шлепками плоской стороны клинка, по её тонкой спине.

Вот что к чему? Никто не понял. Но принцип, примерно уловили и с того дня женщинам и подросткам, приходилось доказывать с оружием в руках, что они могут идти в этот поход. Тех, кто сражался отчаянно, подавляя страх, пропускали к остальным. Тех, кто боялся и бросал оружие, отправляли по домам. Но только не стариков мужского пола.

Арагон закончил со всеми вновь прибывшими и пошёл прочь.

-А я? – Дребезжащим голоском поинтересовался сухонький старичок с палкой в руках. Он всю дорогу стоял у телеги и терпеливо ждал своей очереди, что б доказать право на участие в Святом походе – так мероприятие сие, нарекли крестьяне Сабаса.

-Как хочешь. – Ответил Арагон, не оборачиваясь.

-Почему? – Крикнул Кохан вслед арийцу. Старик удивлённо молчал, сухими пальцами почёсывая затылок – он ощутил и радость и облегчение и страх одновременно. Честно говоря, после того как он увидел вживую, что ему предстоит – сражение против меча, лицом к лицу, в старом теле появился вполне оправданный страх. В какой-то момент, старик даже стал надеяться, что ему прикажут вернуться домой – он привык повиноваться. В молодости вот, было, не повиновался, так на спине теперь от плетей шрамов десятка три…

-Он жаждет смыть свой позор. Мы не вправе мешать. – Ворчливо и так же, не оборачиваясь, ответил Арагон – вопрос ему показался крайне идиотским. Но он тут же вспомнил, какая дикая страна его окружает, как сильно она погрязла в варварстве и насколько тут слабые люди, так что решил ответить.

-Чего? – Сказали спутники Кохана, чуть ли не одновременно. – Он это про что?