План битвы

Прилетев в Москву, я сначала еду на Лубянку за направлением, а оттуда уже в гостиницу «Москва». Попросил у Куренкова именно сюда поселить. Номер, конечно же, одноместный. Не жизнь, а малина. Разобрав сумку, звоню Скударнову и докладываю, что прилетел.

Встреча со Злобиным у меня будет только завтра, поскольку сегодня он занят. Так что сегодняшний вечер совершенно свободный. И генерал мне его заполняет.

— Ну хорошо, что приехал. Давай, Егор, бери ноги в руки и приезжай ко мне домой. Прямо сейчас. Поговорим с тобой да поужинаем потом. Я живу на улице Удальцова, метро «Проспект Вернадского». Тебе вообще удобно очень. Спускаешься в метро прямо в гостинице и едешь без пересадок в сторону Юго-Западной. Выходишь по указателю. Записывай адрес. От метро минут десять пешком.

Я беру пакет кедровых орехов, ароматные травы для чая и баночку мёда, спускаюсь и еду. Добираюсь минут за сорок. В подъезде с просторным холлом меня останавливает охранник. Я объясняю к кому иду и консьерж звонит генералу. Через пару минут меня пропускают.

— Привет, Егор! — радостно встречает меня Скударнов. — Давай, проходи. Быстро нашёл?

— Да, быстро, — киваю я. — У вас тут строго, муха не проскочит.

— Ага, это точно, — усмехается он. — Вообще, дом совминовский, ну и нашего брата генерала иногда заселяют, поэтому и строгости такие. Ну, проходи-проходи.

— Вот, Даниил Григорьевич, я вам маленькие гостинцы привёз. Сибирские. Травы, орехи и мёд. Всё натуральное, дары природы.

— Ого! — удивляется он. — Ну ты даёшь, ещё и с подарками. Ну давай, милости просим. Я тут один холостякую, жена в Крыму с дочерью и внуками, а мне не рекомендуют пока летать и ездить.

— Да уж, — улыбаюсь я. — Мне тоже не рекомендуют, но не буду же я в постели жить, правда?

— Ну, — смеётся он, — я-то постарше тебя немного. Так, ты не пугайся, ко мне товарищ в гости зашёл, но ты не робей.

Почему я должен робеть, интересно? Вроде повода не давал так думать.

— Так даже и лучше, — продолжает Скударнов. — Мы ведь с ним оба хотим поехать на Алтай и к вашему целителю. Ну вот, знакомьтесь… Гоша, это Егор Брагин из Сибири. Я тебе говорил про него. Егор, а это Георгий Леонидович.

Ох ё-моё! Я смотрю на этого дядьку лет сорока пяти и обалдеваю. Это же… сын генсека…

17. Планы партии — планы народа

Георгий Леонидович встаёт и протягивает руку для пожатия. Спокойный, скромный, без понтов. Я, честно говоря, так его и представлял по немногочисленным публикациям, попадавшимся мне в своё время. В будущем, разумеется. Он сейчас, кажется, в каком-то министерстве работает. В каком вот не помню…

Мы присаживаемся, Жора садится в кресло, а мы с генералом — на диван. Мягкая мебель выглядит массивно, кожаная с деревянными подлокотниками, она хорошо бы смотрелась в охотничьем домике.

В квартире большие окна и высоченные потолки. Чем выше статус жильца, тем больше нужно простора над головой. Интересно, насколько высокие потолки дома у Жоры и у его папы.

Хрустальная чешская люстра светит ярко, переламывая и заставляя лучи света искриться и сверкать бриллиантовым сиянием. Картины на стенах, некоторые из которых потемнели от старости, намекают, что род Скударнова, по крайней мере, ничуть не младше этих полотен.

— Хорошо у вас, Даниил Григорьевич, — говорю я.

— Нравится? — усмехается он. — Картины достались вместе с женой, в качестве приданного. Она у меня голубых кровей, бабка фрейлиной была.

— Нет лучшего доказательства справедливости ленинской теории, — говорю я, улыбаясь, — чем следование ей представителей слоёв правящего класса прошлой эпохи.

Генерал смеётся:

— А ты куда поступать-то будешь? Или поступил уже?

— Поступил, — говорю я. — В торговый институт. У нас в городе филиал имеется.

— В торговый? — удивляется Жора. — Довольно редкий выбор для молодого человека с явными наклонностями дипломата.

— Ну, — пожимаю я плечами. — Я в этом учебном году подрабатывал в гастрономе и понял, что в сфере торговли нам есть, куда расти. Нужны заинтересованные и образованные, конечно же, кадры для многочисленных улучшений. Понимаю, что нужно улучшить, короче говоря.

— Смотри какой, — улыбается генерал, — оптимист. Да, Жор?

— Это точно, — усмехается тот. — Мечты и максималистский подход, молодость и горячность. Это я без шуток говорю. Достойная у нас смена подрастает.

Хо-хо! Не то слово.

Сделать нам, друзья предстоит
Больше, чем сделано.
Кто же это там говорит:
— Молодо-зелено

— Так нам такие и нужны, — подтверждает Скударнов, — горячие сердцем. Ладно, пойдёмте на кухню. У меня там голубцы взывают к справедливости. Уж не обессудьте, не сам приготовил, сестра надо мной шефствует. Егор, ты как насчёт коньячка?

— Коньячку всегда рад, — отвечаю я с улыбкой, — но сам не пью. Спортсмен. Вы на меня не обращайте внимания, пожалуйста.

— А мы выпьем. Да же, Жорик?

Выходя из гостиной, я останавливаюсь перед небольшим комодом, на котором расставлены рамочки с фотографиями. Это, похоже, семья.

— Можно посмотреть? — спрашиваю я у Скударнова.