План D накануне (СИ)

Он лёг обратно, П. достиг лестницы, взбежал по шатким перекладинам, стал пристёгивать крепления к блоку. Мельком глянул на ворота, обнаружив положительные признаки, такие как открытая калитка и пар дыхания, вырывающийся из щели. Повыше натянул сползший во время предыдущего реяния свинцовый щит, забиравший грудь и живот под птеродактильской чуйкой. Кинулся в полёт уже не без чувства извращённого смакования, с каким имперские курфюрсты, кроме Майнцского, приняли «Золотую буллу» Карла IV, а, например, Хо Куи Ли наблюдал пейзажи во время вынужденной поездки в столицу Китая, малаккские крестьяне ждали приближение корабля Диогу Лопиша ди Секейры, министры и советники Айсиньгиоро Нурхаци изучали новую письменность, жители Антверпена отреагировали на закрытие устья Шельды, Алексей Петрович питал во время спуска на воду «Гото Предестинации», французы с оным наблюдали за возникновением у себя первого масонского бенуара, жители Ярославской губернии листали со схожим чувством страницы «Уединённого пошехонца».

В результате налёта взяли три мушкета, лежавшие отдельно, в промасленной бумаге в лакированных футлярах, ящик с патронами для револьверов, ящик с патронами для винтовок, капсюльный бундельревольвер, два «Кольт Техас Патерсон», короб пистонов для них, два револьвера «Бульдог», три Лефоше и два шестизарядных с колесцовым механизмом XVI-го века, утопленных в мягкий бархат резного кожуха вместе с тремя стальными пирамидами непонятного назначения.

Он вышел на открытое пространство и пропал вправо, за ним немедленно пропал и Полтергейст. Каждый следующий наблюдал исчезновение предыдущего. Пани Моника, несший короб и ящик с патронами, выйдя на простор, приостановился как бы перевести дух, исчез в правой же стороне, неестественно, будто его сдёрнула некая сила. Жаль, в этот момент он отвлёкся и не видел, каким образом исчез Пани Моника, но понимал, что его именно неожиданно не стало, только патроны грохнули в ящике.

Он остановился. В правом рукаве ждал своего часа шар в полтора фунта, в левом кармане холодил бедро и оттягивал ткань старый пистолет Лепажа. Осторожно, не сводя глаз с лакуны за щелью, он наклонился, сбросил на снег футляры, чуть выпустил шар, взвёл крючок пистолета. Обычным шагом приблизился и резко махнул правой, ударяя в заднюю стену склада, смотревшую на каток, немедленно возвратив в кулак, выскочил. По звуку он понял, что попал в кладку. Один караулил слева, присевши, ударил его по затылку ломом, обёрнутым полосой мешковины. Зодиак упал в снег, оставаясь в сознании, смотрел сквозь ресницы.

Квазифартовые налётчики из выколотой окрестности, которых все считали фартовыми, одевались сообразно фартовым. Всего двое, он наверняка видел их в окрестности, но имён не помнил. Между собой они перебрасывались почти на высшем диалекте. Собственно говоря, для восприятия это было всё равно что тишина, нарочитое и издевательское молчание. Ни толики спокойствия ни в чём, кроме звука. Перегруженные капилляры, стучащее громче водяного насоса сердце, конвульсии умственной деятельности, уже давно не разгоняемые от таких обстоятельств, как угроза смерти и угроза потерять близкого человека; учёные, в чью честь названы единицы и доли звука, работали молча; информативная тишина, дававшая схватить нечто непереносимое, роковое, инаковое ещё минуту назад; языковой ландшафт предельной ситуации на краю задней линии каменных амбаров для хранения и оказания услуг выражал могущество и несправедливость своим отсутствием, чья продуктивность, однако, являлась парадоксом, антиномией, все слышали, что они говорили, они говорили, колебания присутствовали, непроницаемые ни для чего иного мембраны и окружавшие их структуры вздрагивали так же часто, как и при звучании близко приводимых аналогий, описаний непреодолимых трудностей, попыток оживить изящные и кошмарные образы, которые и только которые достойны этих затрат сразу нескольких ограниченных ресурсов, но с тем же торжеством могли звучать горы, впадины на дне океана, лишённого воды, косяк птиц в вышине для наблюдателя и прочие персонажи амбициозных литераторов будущего.