План D накануне

Оказавшись в тумане, они с облегчением растеклись на сидениях. Квазифартовые грызли им подошвы, Пани Монике уже давно стало некомфортно. Неожиданно началась оттепель. Туман сделался гуще, фигуры в нём сразу приобрели зловещий подтекст, здесь это приравнивалось к оскорблению действием. Шагни глубже, отойди от своих, и попадёшь в мир, где каторжники проносятся на трапециях, сбивая людей ногами в голову, агенты вербуют сторонников и творят обряды в сгустках, на тысячах горизонталей торопливая ебля без чувств, вялые члены вставлены между ляжек. Послышалась капель, с крылец стали стягивать котлы за дужки, жаркие и чёрные, упряжь сырела и набухала во дворах служб, после ледяного дождя дорога блестела, как и площадь; гладь так обманчива. До рассвета ещё далеко, он безусловный раздражитель, палач окружающей среды, источник высокоспециализированных реакций, вдвигаемый по их души слайд, несущий облегчение лишь в краткие мгновения разлива.

— Я все хрусты спущу, — раздался изнутри крик.

Ябритва покрылся испариной, не умея понять, что происходит. Он выскочил наружу, вспрыгнул на облучок, завернул во двор ночлежки к скату подвала. Полтергейст, не вполне знакомый с обыкновениями и кавернами злобы Зодиака, старался ни на кого не смотреть. В один заход их отнесли в узкий каземат с факелами по стенам и арсеналом, ржавым — никто не утруждал себя счищать с него кровь и кожу, в то время как имелось много охочих, разбирающихся и гурманов. Это стоило всех их денег, но, в то же время, такая безысходность, по-иному, кажется, было нельзя. На стенах цвела плесень, стекали капли растопленной факелами наледи, окон не имелось, лишь одна зарешёченная дырка под самым сводом. Полтергейст и Пани Моника лежали на куче в углу, дуя на замёрзшие пальцы. Вскоре он заснул, вытянув ноги, выдвинув ими вперёд пуки соломы.

Опасения подтвердились, их лошадь свели, оглобли саней парили в воздухе, при ближайшем рассмотрении оказалось, что их опёрли на два колодца из тонких сосулек. Когда Полтергейст торопливо сбежал по лестнице и вылетел за угол, то не готовился кого-либо встретить, едва успев отпрянуть. То, что он мельком видел, напоминало муравейник, словно матки, мокрые от дождя, облепили холм со всех сторон; Доротее Виманн это бы напомнило гигантское веретено, которое могло погубить пряху и её мужа, эрцгерцогине Марии Терезии — ком, составленный из товаров, ввозимых в Тироль, дочерям Сэмюэла Пэрриса — того, кто колол их булавкой и не давал слушать проповеди, хан Кучум так воображал себе лунный календарь на месте Ачинска, некоторые корейцы представляли так форму потока пыли, которая поднимется в месте военного инцидента их феодальных группировок, Лжедмитрий I — реакцию тела на переход в католицизм, вьетнамцы — форму отверстия от падения династии Маков, жители Вильно — процесс преобразования иезуитской коллегии в университет, протестанты-диссентеры так видели Божью кару, которая обрушится, если они получат доступ к должностям актом о религиозной терпимости, французам приходило в голову подобное, когда в лавках начали предлагать одну из частей «Дон Кихота» Мигеля де Сервантеса в переводе Сезара Удена, первые заключённые Иргенского острога — фигуру коменданта, утонувший во времена Иисуса юнкер — медленно опускающуюся, распластанную водами плащаницу, Филипп де Коммин — обыкновенную сеть желудочных извержений Карла Смелого, птицы, летящие прочь от поля битвы — очертания Амброзианской базилики.

Атмосферные перемены, понижения и взлёты всяких известных только приват-доцентам Межевого института показаний, бой температур, опускание розы ветров и насилие над ней там — всё это сплелось над трактом. Кислород Земли сгустился, некто влиятельный словно с того света призывал к жизни силы физики электричества. Серия катастроф в стратосфере, исход флогистона из выколотой окрестности, качка резервуаров с ртутью, что лишали равновесия всё сущее, обратный прорыв тропосферы ледяными иглами Вафтруднира и Ангрбоды, столкновение фронтов воздушных масс, разыгравшийся сноп люминесценции, смешение барометрических формул, расхождение птиц и призраков в нивелировании, нестабильность лимба, незримая циркуляция всего мира — силы природы порождали виды, бывшие или нет на самом деле, напугавшие даже такого прожженного и скованного предрассудками пацана, как Зодиак. Он взирал с внутренней тревогой, с толикой отрешённости и внешним спокойствием, будто на тракте и должно быть нечто такое, а его дело тащить воз с товарищами и добычей и не упасть в снег.