План по соблазнению герцога

Была ли я той милой девочкой из сказок о добрых и чутких принцессах? Отнюдь. Но у меня никогда не была самооценка настолько низкой, чтобы самоутверждаться, мучая тех, кто не может мне ответить. С такой самооценкой, как у меня, получить удовлетворение можно, только мучая равных! А если получается повыделываться перед теми, кто умнее, сильнее и выше, и даже без звездюлей, было вообще замечательно! Поэтому за свою прислугу и своих подчиненных он мог особо не переживать, если только они сами нарываться не будут.

Когда я была маленькой, я конечно всегда ассоциировала себя с добрыми персонажами из сказок — как, наверное, и любые дети! — но лет этак в двенадцать, когда такая наивность уже не к лицу, пришлось признать, что от добрых принцесс у меня разве что хорошие брачные перспективы.

Сначала я отрицала, убеждала себя в том, что я хорошая, что искренне ненавидимым матушкой запахом гвоздики я обработала ее комнату, потому что она меня обижает, а не потому что ее злость меня веселит… Но в какой-то момент я все-таки признала, что я не очень добрая девочка — и жить стало гораздо легче!

Поэтому убеждать Элизу в том, что быть роковой женщиной — мое призвание, и ничего нет проще, я, конечно, могла, но сама не обманывалась. Я юная и не особо-то искушенная в таких делах девица. Сначала надо хорошо все продумать и как можно больше собрать информации о том, что вообще такое роковая женщина и как себя ведет в дикой природе.

И именно поэтому…

— Отец, у меня к вам важный разговор.

Стоило ему услышать такое скучное словосочетание как «важный разговор», от которого у нормальных людей возникает нормальная такая изжога, да вкупе с серьезным тоном, он слегка оживился и даже посмотрел на меня с легкой заинтересованностью. Такой большой, а такой наивный!

Будто первый день знакомы, честное слово.

— Это касается Его Светлости герцога Сильбербоа, — начала я, и отец кивнул, предлагая продолжить, и я затараторила, не давая ему опомниться и вставить хоть слово, — Думаю, мы уже достаточно знакомы, чтобы можно было начинать бесстыдно его соблазнять. Так как он слегка занудный — почти как вы! — я решила спросить у вас совета! Вот вас какая женщина могла бы бесстыдно соблазнить? Как бы она выглядела и как бы себя вела, чтобы вы позабыли о чести и достоинстве?..

— Ну и зачем было это устраивать? — уточнила Элиза, хотя я прекрасно видела, как веселье искрится в ее глазах, — Вы же не рассчитывали всерьез, что он даст вам дельный совет, а не наказание?

Я хохотнула.

— Да ну что ты… Просто я так настрадалась за последнее время — надо было чем-то себя порадовать!

Отец, конечно, тоже себя порадовал, заперев меня в моих покоях на весь оставшийся этот день и даже на весь следующий… Но никто не сможет у меня отобрать воспоминания о том, как он поперхнулся чаем и пусть на мгновение, но посмотрел на меня с такой вселенской беспомощностью, какую от него вообще сложно было ожидать. На моей памяти, такое проворачивать могла только матушка, и то — ей требовалось довольно много времени.

Всерьез он меня за такие выходки уже давно не наказывал, так как знал — горбатого могила исправит. Ни розги, ни домашние аресты, ни нотации, ни лишение каких-либо благ результата не давали, наоборот — я становилась только еще более невыносимой, причем делала это даже не осознанно. Получалось само собой!

Как-то отец даже отослал Элизу — единственного близкого мне человека — за то, что я довела матушку до слез. Надеялся меня ей шантажировать и по итогу приструнить. И хотя поначалу я действительно старалась вести себя лучше, чтобы Элиза вернулась, характер мой становился только хуже день ото дня, пока он все-таки не вернул мне моего алчного до золота друга и единственного на свете человека, у которого получилось меня пристыдить и приструнить!

Что ж, настроение я себе подняла, а теперь пора заняться делом всерьез!

— Надо встретиться с графом Фройнтлихом, и как можно скорее.

Элиза вскинула брови.

— У ваших дверей стражи с четкими инструкциями. Под окнами тоже.

Я скривилась. Уж что-что, а давать максимально четкие и вдумчивые инструкции на основании анализа предыдущего опыта отец умел, так что рассчитывать обдурить их особо не стоило. Вообще из-под домашнего ареста я обычно даже и не пыталась сбегать, если не было особой необходимости. Ну а зачем? Мне и в комнате хорошо! Чтобы я не шумела мне в любом случае оставляют Элизу и стопку книг.

— Знаешь, мне иногда даже немного жалко своих родителей…

— Потому что на них природа отдохнула? — съязвила женщина.

Я хихикнула. Я была Элизе дорога, ведь росла на ее глазах. И это она утешала меня в детстве всякий раз, когда матушка доводила меня до истерик, а потом выставляла виноватой перед всеми. И она веселила меня, когда я грустила из-за того, что не получалось расположить к себе отца. И хотя со стороны это могло быть незаметно из-за ее ну очень спокойного характера, но ее раздражали все, кто меня расстраивал.