Планета безумцев

Я ничего не ответил ему. Потому что как только услышал имя Брайтера, потерял ориентировку в пространстве и застыл у двери в камеру. «А вот и жетон нашелся! А вот и жетон нашелся!» — билось у меня в голове. И я понял, что ничего не понимаю в происходящем, а значит, дела мои совсем плохи.

Крепкомордый почувствовал мое замешательство и внимательно заглянул в лицо. Я взялся рукой за затылок и сморщился от несуществующей боли:

— Иногда еще покачивает… — И деланно-задумчиво произнес. — Брайтер… Давненько я не видал его… Как он выглядит?

— Обычно, — кратко ответил крепкомордый, запирая камеру. — Как все капитаны.

По его словам я мог судить только о том, что человек, назвавшийся Брайтером, ничем не вызвал подозрений полицейских. А следовательно, предъявил подлинные документы, был одет, скорее всего, в форму космического разведчика и по возрасту и внешности соответствовал своему статусу. То есть был сравнительно молод и крепок на вид.

Я не решился расспрашивать чуткого опера подробнее. Он протянул мне пропуск на выход.

— До свидания, мистер Рочерс, — сказал он, сделав ударение на «свидания». — До выхода проводить?

— Прощайте, — ответил я. — Не надо. Сам найду.

И двинулся по коридору. Меня остановил его окрик:

— Рочерс! Я забыл вам кое-что передать. Мистер Брайтер сказал, что сегодня будет ждать вас в пансионе «Утренняя звезда».

Совершенно ничего не соображая, я вышел из здания криминальной полиции и отправился домой.

А потом, кое-как позавтракав и приведя себя в порядок, помчался к пансиону «Утренняя звезда». Чтобы получить ответы на свои вопросы. Ответы, от которых зависела моя свобода, а может быть, и жизнь.

Конечно, если бы я был нормальным человеком, а не имел, по словам крепкомордого опера, диагноза «репортер года», я направился бы не в «Утреннюю звезду», а в Бюро звездных стратегий. Если меня не могли понять в полиции, то в Бюро, по крайней мере, выслушали бы до конца. Внеземные цивилизации, не входящие в Галактический союз, были предметом особого внимания Службы Безопасности Земной системы. И история о тайной ментальной разведке, проводимой неизвестными нам инопланетянами с неизвестными целями, заставила бы спецов проверить правдивость слов покойного Хаткинса.

Так я размышлял рано утром, когда немного пришел в себя, оказавшись дома. Но потом, пораскинув мозгами, понял: не только в полиции, но и в Бюро мне никто не поверит.

Ситуация для поднаторевших на играх с секретами спецов БЗС складывалась очень прозрачная. Дэниел Рочерс, почему-то имевший зуб на Томаса Хаткинса, накормил его препаратом «пузо», и Хаткинс взорвался. Рочерс, ранее не имевший дела с внутриполостной взрывчаткой, не сумел просчитать момент «включения» гидролиза, и отрулил от жертвы слишком поздно. За что и поплатился легким сотрясением мозга. Чтобы навести следствие на ложный путь, он — парень с фантазией, журналист как-никак! — придумал сказочку для дураков. Именно для дураков. Потому что достаточно произвести поиск первого уровня сложности, и окажется, что девятнадцать участников 130-ой экспедиции разведчиков найти невозможно. За пятнадцать лет они так напетляли по Земле, планетарным колониям и дружественным планетам Галактического союза, что определить, где они находятся сейчас, уму непостижимо. В списках усопших и пропавших без вести они наверняка не значатся. Объявлять тотальный поиск — не имеет смысла. На Земле это еще сработало бы, но в масштабах Галактического союза — нет. Потому что система регистрации существ, прибывших на другие планеты, несовершенна. Если бывшие разведчики — отшельники и не хотят о себе заявлять, то их никто не найдет.

— Но тогда объясните, почему все они как один подали в отставку после той роковой экспедиции? — кричал бы я.

Мне улыбнулись бы, как несмышленышу.

— Групповая фобия. Очень распространенное явление среди экипажей, попавших в происшествия такого рода. Здесь ничего необычного нет.

И я бы заткнулся. А потом бы растерянно спросил:

— А вы не можете определить наличие каналов ментальной скачки информации у землян и ее передачи в космос?

— Чем? — ответили бы мне вопросом на вопрос. — Мы не умеем определять и контролировать ментальные поля.

— А это ваше… как его… пси-оружие?

— Это оружие, а не контрольный прибор. Превратить человека в зомби не означает прочесть его мысли. Кстати, вы придумали неудачную форму ментального контроля. Потому что в природе она не существует. Невозможно навязать человеку программу действий и все же сохранить его как личность. Ведь, судя по вашему рассказу, капитан Брайтер после зомбирования жил жизнью нормального человека и даже не потерял способности испытывать глубокие интимные переживания, любить. Такое деликатное воздействие на личность организовать невозможно. Ни одна из известных нам инопланетных цивилизаций делать этого не умеет.

— Хорошо! — не сдался бы я. — Вы не можете найти никого из девятнадцати. Но один-то человек нашелся сам! Томас Брайтер внес за меня залог и сегодня ждет меня в «Утренней звезде»! Поехали туда!

— Поехали!