Планета исчезающих слов

Толпа восторженно загудела. Я посмотрел на господина Корнуэля Шесби. Опущенные плечи, потухший взгляд. Он физически уменьшился в размере. Видно, только сейчас понял во что ввязался. Я злорадствовал! Ты, тупой деревенский детина, понял какая перед тобой девушка, только когда на неё засмотрелся этот самодовольный петух? Да он волоска её не стоит! Я ненавидел их всех.

Третий появился как-то тихо. Незаметно прошёл через толпу. Но на помост взлетел так же легко, как и красавец Рон. Был он немного ниже ростом и не такой плечистый. Но ладно сложен и весь какой-то лёгкий, с лицом, на котором мгновенно отражалось каждое движение чувства и мысли. Я засмотрелся на это удивительное явление, подобное отсутствию телесности. Даже упустил из виду изменение состояния Сой. Она смотрела с интересом, но без откровенного восторга. Можно понять – красавчик Рон был действительно очень хорош. А это при прочих равных имело значение.

– Лариус Марциус! – воскликнул ведущий, и кое-где в толпе тоже послышались приветственные крики. У него были свои горячие поклонники.

Началась церемония вручения подарков невесте. Порядок сохранялся: первым Корнуэль, потом Рон, последним Лариус.

К парапету подвели большую белую корову. К моему удивлению, никто не засмеялся, а Сой выглядела искренне благодарной. Она встала и произнесла:

– Это прекрасный подарок, Корнуэль. Она очень красивая.

– Она тоже выбирает слова, – подумал я. Но второй мыслью было то, что она сегодня много получит. Чем-то можно и рискнуть.

Корнуэль краснел и смущался. Был тронут, но уже знал, что рассчитывать ему не на что. А мне стало понятней, что произошло. Деревенский парень видел в Сой миловидную девушку из бедной семьи, такую же, как и он, ничего больше. Считал, что, если он умеет немного рифмовать, этого будет достаточно, чтобы завоевать её сердце и обеспечить себе семейный уют до конца дней. Слепец не виноват в том, что слеп.

Пришла очередь Рона. Подарок был ожидаемо пышным, богатым и эффектным. Много лент, много цветов и даже фейерверк. Всё было старательно срежиссировано – цветы вылетали из рога изобилия, и под конец Сой на своём изысканном троне оказалась осыпанной пёстрыми лентами и яркими цветочными гирляндами. Это было ужасно, но главным было ожерелье. Действительно красивое и светившееся волшебным голубоватым светом. В толпе зашушукались. Ведущий жестом потребовал показать ему вещь. А потом объявил.

– Это украшение сделано с использованием редкого светящегося растения. Цветы заключены в прозрачные капсулы и не будут касаться кожи.

Толпа возмущённо загудела.

Ко мне вдруг протиснулся Пат и загудел на ухо:

– Обрати внимание. Ведущий произносит длинные предложения. Ведущим всегда выбирают самого опытного и искусного знатока закона. Он говорит много, но придерживается обычных правил – всё, что он называет, он видит.

Но мне было не до ведущего. Я пытался вместить услышанное. Этот красавчик Рон сделал Сой эффектный, но смертельно опасный подарок.

– Я принимаю дар, – произнесла она.

Протянула руку, взяла ожерелье и надела на шею. Оно озарило её прекрасное лицо, но я заметил страх и смятение, мелькнувшее в её глазах. Этот человек не любил её, хотя бросал ей вызов, а она была азартна.

Пришла очередь Лариуса. Он снял с шеи небольшой кинжал в резных ножнах и точным движением кинул его Сой. Она поймала.

– Прошу тебя, моя королева. Если я проиграю, убей меня. Мне будет приятно знать, что твоя рука сделала это.

Толпа вдруг зашумела, но не по поводу его слов, а потому что в воздухе появилось свечение.

– Он говорил свободно, не оглядываясь на закон, – восхищённо шептал мне в ухо Патер. И закон покрыл его. Свечение появилось раньше начала состязания.

Сой и Лариус молча смотрели друг на друга. Ленты Рона, повисшие на убранстве трона, стали выглядеть особенно нелепо.

– Обещай мне, – попросил Лариус.

– Обещаю, – прошептала она.

Протрубили начало состязания. Теперь невесте полагалось молчать до конца всех выступлений. Луч света высветил Корнуэла. Он был неглупым парнем и понимал, что заранее проиграл. Теперь надо было сохранить лицо и выйти из борьбы с наименьшими потерями. Читать приготовленный стих было опасно. Времени на подготовку не было. Его экспромт был не лишён выразительности и звучал так:

Вознесённая на трон красота – это то, что видят стоящие здесь люди.

Но никто не может видеть, о Сой Йо, какой трон я воздвиг в груди своей.

В этот момент он прижимал к груди руки, чтобы всем было понятно, что он имеет в виду. Он старательно избегал таких слов как душа, сердце и любовь.

Ты кажешься такой близкой. Я могу дотронуться до тебя рукой.

Но ты мучительно далека.

Я вижу, как ветер колышет край твоего платья,

Но ты остаёшься загадкой и чудом.