Планета мистера Заммлера

– Еще как может, дядя. Вы удивлены? Но ведь человек внутри устроен не так просто, как арбуз: красная мякоть, черные семена. Иногда, делая одолжение высокопоставленным лицам, папа проводил операции. Дилатацию и кюретаж[58]. Только в крайних случаях. Если какая-нибудь молодая светская львица залетала. Строго секретно. И только из жалости. Мой папа жалел знаменитых людей и принимал за это большие денежные подарки.

– Уоллес, послушай. Давай начистоту. Элья – хороший человек. Ему недолго осталось. Ты его сын. Тебе внушили мысль, что ради твоего собственного успеха ты должен низвергнуть отца. У тебя не все в жизни складывалось гладко, я знаю. Но эти старомодные теории про капиталистическо-семейно-психологическую борьбу пора бы уже наконец отбросить. Я говорю тебе это, потому что ты в общем-то умный человек. И скучным тебя не назовешь. Но ты можешь стать скучным, если не научишься вовремя останавливаться. Брось свои затеи: уйди с достоинством, сохранив при себе массу интересного опыта. Тебе пора попробовать что-то другое.

– Что ж, дядя Заммлер, у вас хорошие манеры. Я знаю. Только при этом вы как бы немного в стороне от жизни. Смотрите на чужие фокусы и махинации так, будто вам все равно. Это ваша старомодная польская вежливость. Но здесь-то вопрос практический. Сугубо практический.

– Практический?

– Мой отец прячет в доме неизвестно сколько тысяч долларов и не говорит где. У него на нас зуб. Он чего-то не хочет бросать капиталистическо-семейно-психологическую борьбу. Вы совершенно правы: зачем человеку доводить себя до нервной лихорадки? В жизни есть и более высокие цели. Я не считаю, что это дерьмо. Как раз наоборот. Видите ли, дядя, если у меня будет самолет, я за несколько часов смогу на нем очень хорошо заработать. Потом хоть всю жизнь книжки по философии читай. Допишу диссертацию. По математике. Послушайте: люди – они как простые целые числа. Понимаете?

– Нет, совершенно не понимаю, Уоллес.

– Между числами и людьми есть важная взаимосвязь. Ряд чисел – это как ряд человеческих существ, бесконечный ряд. Характеристики чисел сходны с характеристиками материи, иначе математические выражения не сообщали бы нам о том, как материя себя поведет и на что она способна. Математические уравнения приводят нас к физической реальности. Описывают то, чего мы не видим. Например, турбулентность или нагретый газ. Теперь понимаете?

– Очень смутно.

– Уравнения предшествуют реальным наблюдениям. Значит, нам нужна такая же система знаков для описания людей. Что в этой системе принять за единицу? Что из себя представляет человеческое целое число? Вот видите, вы заставили меня говорить с вами серьезно. Но на пару минуток я все-таки хочу переключиться на другое. Деньги в нашем доме. Думаю, они спрятаны в фальшивых трубах на чердаке. Отец как-то раз просил у мафии их слесаря. Я знаю. В вашем следующем разговоре вы могли бы просто упомянуть трубы или чердак. И посмотреть, как отец отреагирует. Может, решит вам рассказать. Мне бы не хотелось разбирать весь дом по кирпичику.

– Ни в коем случае, – сказал Заммлер.

Что такое единица?

III

Домой. Вторая авеню полнилась умиротворяюще резким весенним чирканьем и дребезжанием роликов по гулкому тротуару. Попав из нового Нью-Йорка массовой многоквартирной застройки в старый Нью-Йорк небольших особнячков и кованого железа, Заммлер видел нарциссы и тюльпаны сквозь большие кольца оград. Приоткрытые ротики бутонов пылали, но на их яркой желтизне уже осела копоть. Этот город нуждался в мойщике цветов. Вот еще одна бизнес-идея для Уоллеса и Феффера.

Заммлер обошел парк Стейвесанта – этот эллипсис внутри прямоугольника, ощетинившегося кустами, со статуей голландца на деревянной ноге[59]. При каждом четвертом шаге дотрагиваясь до плиток мостовой своим зонтиком, Заммлер нес под мышкой рукопись доктора Говинды Лала. Взял ее с собой, чтобы почитать в метро, хотя и не любил привлекать к себе внимание: при чтении он водил страницей перед зрячим глазом, заломив поле шляпы и гримасничая от сосредоточенности, – делать это на людях ему, как правило, не хотелось.

Проведите от Луны перпендикуляр так, чтобы он пересек могилу. Могилу того, кто до сих пор лелеял себя и делал маникюр. Тяжелые радужные переливы. Разложение. Раньше мистер Заммлер смотрел на смерть спокойнее, но сейчас он сдал позиции, потому что весь переполнился своим племянником – человеком, очень непохожим на него самого. Человеком, которым он восхищался, которого любил и со всей суммой фактов о котором не мог справиться. Отвлеченные размышления как будто бы помогали: Луна, безжизненность, бессмертность. Белая жемчужина, тронутая коррозией. Одинокий глаз смотрел на нее и видел свое подобие.