Планета обетованная

Юная жена старого царя, должна была спуститься вслед за своим супругом в мир мертвых, чтобы сопровождать его во время долгих скитаний, поддерживать огонь в очаге его походного шатра и согревать своим теплом его ложе. Те же самые жрецы, что сталкивали в воду плот с царской колесницей, свели молодую женщину, находящуюся в полуобморочном состоянии, по каменным ступеням и поддерживая ее под руки подвели к жертвенному камню, вытесанному из цельной глыбы гранита.

Верховный жрец сорвал с нее черное покрывало, надетое в знак траура, и отбросил прочь. Покрывало печальной тенью взлетело над водой, коснулось прозрачным крылом черной поверхности и подхваченное бурлящим потоком исчезло в пещере. Юная царица предстала перед Верховным жрецом совершенно нагая. ее стройное тело покрылось гусиной кожей, то ли от прохлады, идущей от воды, то ли от страха, а может быть и от того и от другого. Был заметен ее едва округлившийся живот, не оставлявший, однако, сомнений в том, что она готовится через определенное время стать матерью.

По правде сказать, именно этот факт и решил ее участь, когда разгорелся спор о том, кому идти в царство мертвых. Узнавший через своих соглядатаев о беременности юной царицы, ШарамАдад настоял на ее кандидатуре. Он должен был занять трон отца и ему не нужны были лишние разговоры в государстве о справедливости его наследования. Пробормотав низким голосом несколько заклинаний, Верховный жрец дал сигнал помогавшим ему младшим жрецам и те, подхватив женщину с двух сторон разложили ее на жертвенном камне. Чтобы она не могла вырваться и тем самым помешать совершению жертвоприношения ее руки и ноги поместили в специальные пазы, выбитые в граните, и закрепили каменными втулками.

Верховный жрец подошел к распростертому перед ним телу и занял положенное ему место с левого бока. Он старался не смотреть в широко раскрытые глаза обреченной царицы, в которых читался страх перед тем, что должно случиться. Она что-то беззвучно шептала побелевшими губами, глядя в высокое небо, словно прося заступничества у него. Обмакнув указательный палец левой руки в услужливо поднесенную младшим жрецом чашу, наполненную красной охрой, верховный жрец провел пальцем по телу жертвы, намечая путь для жертвенного ножа.

Бронзовое лезвие ножа, покрытое ржавыми пятнами, оставшимися от предыдущих жертвоприношений, должно было рассечь грудь несчастной, чтобы Верховный жрец мог беспрепятственно вынуть бьющееся сердце и сжечь его здесь же на приготовленной жаровне, полной горящих углей. Дым от сожжения укажет царю дорогу к небесному дворцу, а пролитая в воду кровь поможет ему быстрее доплыть до цели. Сделав все необходимое Ишшинкулл коснулся ножом обнаженного тела, прицеливаясь для удара. Священный обряд вступал в заключительную фазу.

Прежде, чем нанести удар, Верховный жрец поднял голову и посмотрел в небо, приготовившись произнести заклинание. Неожиданно его взгляд пересекся с колючим взором ШарамАдада, подошедшего к самому краю опустевшего озера и теперь пристально наблюдавшего за его действиями. Во взгляде ШарамАдада Ишшинкулл увидел открытую угрозу для себя. Он понял, что возможно этого дня ему не пережить. Слишком большую силу имел Верховный жрец, чтобы наследник оставил его в живых.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ишшинкулл произнес заклинание: не то, которое хотел произнести ранее - другое, таившее в себе забытые знания древних. И случилось невероятное. В прозрачном воздухе сверкнула молния, похожая на тонкую стрелу из расплавленного золота и вонзилась в распластанное на камне тело. Следом за этим в небе раздался негромкий, но отчетливо слышимый треск, будто кто-то разорвал кусок холста.

Женщина изогнулась дугой, ее мышцы напряглись до предела, готовые лопнуть, она дико вскрикнула, словно ее больно хлестнули кнутом, и забилась в агонии. При этом, вместо мелодичного голоса, подобного звуку свирели, каким она всегда отличалась, из ее горла вырывался ужасный стон, больше напоминающих хрип полузадушенного волка. Возгласы удивления, сменившиеся испуганными криками, раздавались в толпе. Первые ряды, напуганные случившимся, попятились в страхе назад, а задние, ничего не видевшие, но почувствовавшие, что произошло нечто необычное, а значит интересное, напирали на передних. Началась давка.

- Боги против того, чтобы царица пошла вслед за своим повелителем! провозгласил во всеуслышание Верховный жрец. - Они хотят, чтобы она родила сына - наследника. Это будет великий царь. Он прославит наш народ.