Планета обезьян. Истории Запретной зоны (сборник)

– Так что же вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что мы уже вступили в опасную игру. Катон может не только арестовать нас, но и отнять у нас эту землю. И скоро все наши знакомые и близкие из тех, что останутся на свободе, будут сжать бобы и бананы. Никакого святилища не будет.

– Если он узнает, что мы нашли, – задумчиво сказал Данте.

– Мы даже сами не знаем, что нашли.

– Не знаем? – переспросил Данте. – К тому же… если эти земли достанутся Катону и его фермерам, рано или поздно они найдут ту же стену. И что тогда будет с нами?

– Мы будем сидеть на той же треснувшей ветке, готовой упасть в любую минуту.

– Так ли, капитан? – Данте медленно покачал головой. – Мне кажется, что нет. Потому что мэр Катон отреагирует не так, как мы – хладнокровно и рационально. Он покинет весь этот регион, даже несмотря на финансовый ущерб для своих последователей. Убежит, словно верещащая мартышка.

– Или же зайдет внутрь и посмотрит, что можно использовать в борьбе против нас. Катон честолюбив, Данте. Если он получит реальную власть – не просто численное превосходство, а нечто более существенное, – разве гориллы и орангутаны сохранят те свободы, которыми мы сейчас обладаем? Вряд ли. Шимпанзе охотно превратят нас в рабов, подобных людям.

Данте покачал головой.

– Возможно. Пусть Катон и умен, мне все же кажется, что вы переоцениваете его, как и он переоценивает себя. Да, у него численное превосходство, и он определенно честолюбив. Но насколько далеко он зайдет? Я не знаю.

– Зато знаю я. Мне неприятно это признавать, но я опасаюсь этого гаденыша. И вам тоже стоит опасаться его. Надеетесь, что церковь сохранит свою власть, если шимпанзе одержат верх? Они же все атеисты, все без исключения.

Данте пожал плечами. Он часто затрагивал эту тему в беседах с орангутанами, но никогда не слышал, чтобы подобные мысли высказывала горилла.

– Катон опасен, – закончил Максимус. – И он обязательно узнает об этом месте, попомните мои слова.

– Возможно, но не так быстро, как вы думаете, – рассудительно сказал Данте. – Катон думает, что у него лучшая шпионская сеть в городе, но поверьте мне, капитан Максимус, действительно лучшая шпионская сеть всегда у церкви. Ни у кого больше нет таких возможностей для шпионажа – и никогда не будет.

Горилла фыркнула и ударила рукой по стене с такой силой, что отколола кусок бетона.

– Ну и как нам скрыть нашу находку? Можно закопать ее обратно и сделать вид, что ничего не было. Но о ней уже знает весь лагерь.

– Да, но работники не знают, что именно мы нашли.

– И что это меняет?

– Это значит, что мы нашли нечто очень важное на освященном участке. Все охотно поверят, что в таком месте можно найти нечто священное.

– И думаете, они купятся?

Данте поднял руку, как обычно делают священнослужители, цитирующие свитки.

– И подожгли дикари поля Иосии, и охватило их желтое пламя; и стали дикари преследовать пилигрима, и удалился он с женой и детьми в поля. И увидели они огненный столб и услышали голос Законодателя, и Законодатель сказал им: «Наберись храбрости и ничего не бойся, ибо посеял я в этой самой земле семена твоего спасения».

– Как мило, – усмехнулся Максимус. – Это же цитата про то, как они нашли картофель во время бегства из Запретной зоны в долину у Города обезьян. И как, каким же боком эта цитата…

Голос капитана затих; в его глазах отразилось понимание. Огромная обезьяна обернулась, снова посмотрела на брезентовый экран и кивнула.

– Ага. Значит, вот как…

– Многие недооценивают горилл, – одобрительно улыбнулся Данте.

– А вы?

– Мудрые и глупые есть в любом племени, мой друг. Я давно научился не судить, а наблюдать и оценивать. И хотя мы никогда серьезно не говорили на эту тему, мне кажется, что мы с вами сходимся во мнении о том, что именно делает территории за Пограничной рекой «запретными».

Максимус задумчиво хмыкнул.

– И я считаю, что мы оба достаточно взрослые, чтобы понимать, почему они запретны, и почему должны оставаться запретными, – продолжил Данте. – В частности, по той же причине это место также становится запретным.

– Да, – согласился капитан.

Данте нагнулся и подобрал фонарь.

– Один шаг внутрь, и мы нарушим законы нашей собственной веры.

Горилла-капитан выпрямился и расправил плечи.

– Возможно. Но разве все, что делается во имя Законодателя и ради защиты его народа, не считается оправданным?

– Катон с этим не согласится.

Максимус улыбнулся во весь рот, обнажая зубы.

– Ага. Не думаю, что согласится.

Вместе они шагнули во тьму.

Внутри сооружение было огромным, холодным, темным. Чужим.

Однако при этом оно было и неуловимо знакомым, по крайней мере для Данте. Он никогда не бывал в таких местах, но слышал много рассказов и легенд из уст старших хранителей свитков. Слушая их, он словно пересекал границу Запретной зоны и странствовал по подземным туннелям, переходил из одного коридора в другой, поднимался и опускался по пыльным лестничным пролетам и разглядывал просторные помещения, к созданию которых не приложила руку ни одна из великих обезьян.