Планета под контролем

Бледно-розовая масса покоилась в силиконовой полусфере. Плоской стороной та примыкала к круглой рамке из углеродного волокна, на которой крепилось электронное полушарие. Часть его была раздавлена. Выступивший угол считывателя графической информации вдавился в нежную розовую плоть. Из раны коллоидная масса сочилась между присосками нейропередатчиков, пенилась и, высыхая на воздухе, быстро затвердевала коричневой корочкой. Удивительно, что киборг вообще реагировал на внешние раздражители с таким повреждением мозга.

Монитор решил нарушить свою же философию, потому что это добро уже никогда не вернулось бы к нему. Он нашел нужные присоски, выдернул их и поменял местами, отрубая старый и создавая новый канал. Задвинув щиток, выпрямился.

– Ум?.. – спросил Аким.

Манипулятор заскреб, царапая ботинок Динаса.

– Что? – спросил тот.

– Умру?

– Да, – ответил монитор.

– Осталось?..

– Минута. Может, немного больше.

– Куда?..

Голос был тихий и отрешенный, меланхоличный. Он словно принадлежал не самому Акиму, а кому-то маленькому и грустному, кто всегда был в нем, но до сих пор не давал о себе знать. Монитор поймал себя на том, что рефлекторно переводит взгляд на экран – его рассудок не мог еще свыкнуться с мыслью, что сообщения от киборга могут поступать не визуальным путем.

– Что? – спросил он.

– Куда?..

Динас вновь склонился над ним:

– Что ты говоришь?

– Куда попадают акимы?

– Я не понимаю тебя.

Манипулятор поднялся, ухватил его за шиворот и потянул.

– «АК-ЭМ»… киборги… – сказал маленький и грустный. – После всего. Куда они попадают?

Динас произнес, вновь опускаясь на колени, потому что манипулятор продолжал тянуть его.

– В Большое Ничто. Я думаю, в Большое Ничто за границей световой сферы… – Он нахмурился. – Вселенная расширяется, понимаешь? Свет движется во все стороны, граница сферы беспрерывно ползет, но за ней всегда остается Большое Черное Ничто. Конечно, если у тебя есть душа…

– Ты думаешь… – произнес отрешенный голос, – у акимов она есть?

Форте склонился уже совсем низко.

– Этого я не знаю, – сказал он. – У меня-то ее точно нет.

– Как определить?

Неуверенно, потому что они вступили на зыбкую почву метафизики, монитор предположил:

– Может быть, ты когда-нибудь грезил? Вдруг вспоминал о том, что было до твоего рождения? Видел сны?.. – Он замолчал, чувствуя, что говорит ерунду.

Фотоэлемент сузился так, что осталась лишь черная точка. Манипулятор тянул, и Динас прижался ухом к овальному динамику.

Тихий голос прошептал:

– Только один раз я видел сон. Там был темный коридор и кто-то сияющий в конце. Он был похож на…

Манипулятор разжался, отпустил воротник. Диафрагма сошлась, черная точка зрачка исчезла. Динас Форте подождал немного, затем выпрямился.

– При чем тут я? – пробормотал он с непонятным самому смущением. – Это все чепуха. Андроидам не снятся электробоги.

Шагнув в операторскую, Динас встретился взглядом с гидроником.

– Я слышал вашу беседу, – произнес тот. – Видимо, сейчас мне стоит воздержаться от вопросов вроде того, почему вы все-таки решили вернуть ему речь?

– Лучше воздержитесь… – Динас пошел вокруг емкости, разглядывая мертвых спичи.

Ему даже не понадобилось использовать полноценную взрывчатку. Когда сработали детонаторы, вживленные Форте в ошейники клонов еще на «спруте» купца-мальта, спичи хватило и этого. От удара о дно стержня в терминале вышел из строя усилитель, и радиосигнал, вызывающий срабатывание детонаторов, не смог дойти до ошейников сквозь всю платформу. Но терминал работал, и, когда нужная кнопка оказалась нажата в непосредственной близости от них, спичи просто разорвало головы. Динас вживил детонаторы семерым, из двенадцати клонов до операторской добралось пятеро – и каков был шанс на то, что все пятеро окажутся именно теми, мечеными? – подумал он. Пять из семи и семь из двенадцати, надо будет потом посчитать…

Низшему халганину не повезло. Шанс на то, что его голова в момент взрыва окажется возле плеча спичи, тоже поддавался статистическому анализу. Самого Элеандра подобный анализ уже не интересовал: он лежал навзничь, лицо превратилось в вязкую поверхность без узнаваемых черт, иссеченную осколками черепа клона.