Планета свиней

Настю умиляло, как дерзко и даже высокомерно к ней обращались кабаны, возомнившие о себе невесть что. Ей уже семнадцать, а им ещё и девяти нет, но ведут они себя так, словно вековой опыт за щетинистой спиной. Хотя парни обладали немалыми знаниями. У них даже есть человеческие паспорта, в которых написано имя, отчество и фамилия, а не так, как у всех остальных свинорылых — просто имя, словно кличка животного, живущего где-то в хлеву у корыта.

Настя промолчала. Лишь пожала плечами и тихо сказала:

— Дай бог… дай бог…

Роман Бескровный наблюдал за гостями. Он так давно не общался с умными собеседниками, предпочитая, не вмешиваясь в разговор.

— Гостеприимный хозяин рассказал, что вы непременно хотели встретиться с нами, — развеял минутную тишину Роберт, почувствовав, что над беседкой повис таинственный груз подозрений. Кабаны не доверяли людям, а люди — все, кроме, Бескровного, откровенно побаивались гигантских антропоморфов.

— Встретиться с императором для нас честь, — ответил Алмаз и подошёл к своему брату. — Нам не терпелось увидеть человека из прошлого. Как говорил наш отец: если найденные во льдах останки мамонта, кто-то сможет оживить, то пробуждение древнего зверя ничто в сравнении с удачей пообщаться с самим доктором Варакиным. Наш отец верил в вас, Роберт. Альберт называл вас настоящим императором и не только Сибири, но и большой страны, которую любил всем сердцем.

— Что имел в виду ваш отец, о какой стране говорил? — уточнил Роберт.

— Он ждал, что Якутск, Красноярск, Чита и Челябинск снова станут, как монолит, — произнёс Алмаз, подняв лапу с полной рюмкой. — Говорил о большой державе от моря до моря. Я знаю — немодно вспоминать прошлое, но отец верил, что придёт час, когда осколки империи воссоединятся. Что на смену разноголосице и вражде придёт истинная сила.

Варакин даже не удивился. Убеждения, которые исповедовал Альберт Ангелов, категорически отрицались как руководством Сибири, так и правительствами других государств. Во всех вновь созданных странах люди превратились в кучку элит, которой плевать на державность, лишь бы самим быть сытыми и защищёнными от народа. А народ — это гибриды: необразованные, дикие и воинственные кабаны. Какое дело горстке людей до сотен миллионов вечно голодных антропоморфов.

— Если вас не затруднит, могу я узнать, чем прославился ваш отец? — осторожно спросил Роберт.

— Нет проблем, — махнул лапой Алмаз. — Отец был оригиналом. Он видел всё по-особенному. Вот, например, его знаменитая работа «Писающий поросёнок». Бронзовая скульптура с годами превратилась в символ Якутска. Каждый мечтает прикоснуться к ней. Видели бы вы, как блестит хвостик маленького хряка. Ослепнуть можно.

Братья оживились. Весело застучали копытами, вспоминая папашу.

— Как, как?.. писающий поросёнок? — удивился Яша.

— Ага… именно писающий, а ни какой-то другой! — рассмеялся Алмаз. — Он смешной, просто отпад!

— Есть такой город, Брюссель называется. Вам известно о нём? — не находил повода для веселья Яша.

— Это где такой город, в Стране Китай? — перестал хихикать Рубин.

— Нет, в стране Бельгия! — резко ответил Караваев. — Где голубые флаги со звёздами, толпа быстроногих футболистов и другие достопримечательности.

— А-а… этого мы не знаем, — замотал рылом Алмаз. — Папаня нам ничего не рассказывал о Стране Бельгия.

— Яша, не обижайте ребят, — вступилась за кабанов Настя. — Писающий поросёнок очень любим горожанами. Когда бьёт струйка воды, ну вы понимаете из какого места, то это излияние означает приход долгожданной весны. Фонтан включают после того, как природа прощается с зимой. После Масленицы. Понимаете?.. это очень символично и скульптура прекрасная.

Караваев многозначительно бросил взгляд в вечность, представляя бронзовую свинью по колено в тёплой воде — и закончил спор.

— Шашлычок поспел, — снова оживился Алмаз, предлагая угоститься мясом.

— Мне только маленький кусочек и всё, — облизнула пальчики Настя. Она была голодна и могла съесть кусок и побольше, но стеснялась.

— Не скромничайте, — сказал Алмаз, угощая девушку целым шампуром, на котором скворчало четыре жирных ломтя. Следующую порцию поднёс учёным: — А это вам Роберт и тебе Яков.

Кабаны, не сговариваясь, перешли на дружеское «ты» — скорее, неуважительное. Потому что Караваев плохо отозвался о любимой скульптуре горожан. Яша сразу заметил дискриминацию.

— Мне по нраву свининка. Маринованная, без жира. Уважаю! — присвистнул Караваев, снимая ножом с шампура кусок баранины.

— Мы новая раса, — пережёвывая мясо, бормотал Рубин.

— Что вы сказали? — переспросил Яша.

— Брат говорит, что мы новая раса, — повторил Алмаз. — Мы похожи с тобой, разве не заметил? У нас есть ноги и руки, которые люди почему-то называете лапами. Есть лицо, а не рыло. Мы умеем говорить и думать. К тому же наша кровь совсем не отличается от человеческой. Вам известны случаи переливания крови человеку от гибридных кабанов?

— Впервые слышу, — налил себе водочки Яша и тут же выпил.

Алмаз нервно шевельнул бивнями. Ему не понравился Караваев. Ему не нравился и Варакин.