Планета свиней

Перед пересечением границы делегация выспалась в тёплой казарме. Советник государя Федот не побрезговал отдыхать в одной комнате с двумя кабанами, двумя котами и одним гибридным волком. Рано поутру сразу после завтрака все шестеро посланников князя Витольда направились к укреплённым заграждениям сибиряков. Быстро пройдя формальный досмотр, парламентёры вышли к рубежам китайских вояк. Медведь-панда с переломанным правым ухом (оттого что занимался греко-римской борьбой), уже оповещённый о прибытии группы переговорщиков, дал команду «пропустить» и машина заехала на территорию китайской армии.

Князь обеспечил делегацию большим грузовиком с кузовом для перевозки солдат, где стояла буржуйка, отапливающая дровами. По очереди вели машину Гомвуль и Федот Мокрицин. В кузове сидели творческие кабаны и Шмаль с Барсом. Команда подобралась приличная. Безусловно, Федот был старшим в этой компании. Гомвуль отвечал за дисциплину.

Перед кабанчиками стояла задача более поэтичная — поразить китайского правителя широтой сибирской души и глубокими знаниями, как говорится, обо всём поманеньку. А вот антропоморфным котам предстояло стать венцом замысла сибирского князя, стало быть, обольстить Хеи Мау; втереться, так сказать, в доверие к его любимым кошкам из гарема и повлиять на конечный итог коварного плана перемирия.

Работа предстояла сложная и опасная. Гибридных котов роль сластолюбцев совсем не смущала. Шмаль знал себе цену. Он умён, обворожителен, если, конечно, захочет кого-то обаять. Правду сказать, его чаще гнали взашей или даже пинали под хвост, но вера в свою мистическую притягательность и фантастическое везение придавала сил и уверенности. Шмаль верил, что миссия закончится головокружительным успехом.

Две китайские машины сопровождали грузовик сибиряков. Точного места, где произойдёт встреча с китайским ваном, не знал даже Мокрицин. Низкорослый, желтобокий кабан (старший среди сопровождающих вепрей), сносно объясняющийся на русском, предупредил, что путь переговорщиков ждёт недолгий.

Ещё в Якутске перед отправкой всем парламентёрам выдали военную форму: новенькую, беленькую — зимний вариант. В такой форме козыряли на парадах кабаньи полки. Потому у Алмаза и Рубина не возникло проблем с обмундированием. Федот и Гомвуль одеты в своё, но казённое. Чтобы нарядить Шмаля и Барса, пришлось специально шить два нестандартных образца, а ещё изготовить две пары ботинок, точь-в-точь такие же, как у настоящих вепрей, только маленькие.

В кузове было тепло, трещали дровишки в печи. В окно пробивались лучики солнца. На потолке тускло светили три лампочки. Кабаны решили вздремнуть. Коты возбуждённо изучали шевроны в виде герба Страны Сибирь, пришитые к рукавам военных курток. Двуглавый соболь сжимал одной лапой кедровую шишку, во второй держал автомат ППШ. Внизу под пышным хвостом соболя на жёлтенькой ленточке надпись: «Сибирь направо. Сибирь налево. Сибирь в сердце».

— Кто только придумал эти слова? — разглядывал герб Шмаль. — Рыжий, у тебя Сибирь в сердце есть?

Барс скривил морду.

— В сердце нет. Она в печени прячется.

Чёрный негромко рассмеялся, перестав теребить шеврон, и покосился на ящики.

— Морда у китайских не треснет? — хмыкнул Шмаль. — Четыре короба подарков и в каждом золото и бриллианты. С какого будуна такая щедрость?

— Тебе известно, что такое дипломатия? — умничал Барс.

— Спрашиваешь… Лучше меня никого не найти на роль разговорщика.

— Переговорщика, — поправил рыжий.

— Вот именно! Я с любыми добазарюсь. Спорить со мной бесполезно. Помню, попался мне хорёк на пересылке. Мы с ним сцепились и всю ночь тёрли. Он мне базякал, что не бывает белого золота, и всё тута. Я уж и так и сяк, а он спорит — не заткнуть. А потом знаешь, что оказалось?

— Что?

— Психом он оказался. В камере с нами доктор чалился. Так «айболит» предупредил, что у хорька синдром невротического соперничества.

— Ничего себе! — присвистнул Барс. — Это заразно?

— Не знаю, — задумался Шмаль, трижды сплюнув через левое плечо.

Рыжий улыбнулся.

— Босс, ты знаешь, что в ящиках хранится?

— Рыжьё для Хеи Мау, — показал осведомлённость в государственных делах Шмаль.

Алмаз отлично слышал, о чём переговариваются коты, предпочитая молчать. Разве лохматые бандиты ровня ему. Он творец, а эти двое, только и умеют, что мелочь воровать и трепаться, словно кабанихи на рынке.

Рубин тоже всё слышал. Когда речь зашла о ящиках, не сдержался, потому что пришло время познакомиться ближе. Сплочённость коллектива дело первостепенное, когда на дворе война.

— Рыжьё! — хрюкнул кабан. — Много ты понимаешь в золотых изделиях. Мы с братом ночей не спали, душу в работу вкладывали. А он: рыжьё! Дракона везём для Хеи Мау. Чистое золото. Красоты неописуемой.

Шмаль достал сигаретку, закурил.

— Слышь, пупсик. Дай посмотреть на скульптурку вашу.

— Вот за что я котиков и люблю, — не сказав ни да ни нет, пустился в рассуждения Рубин. — Любопытство!

— Любопытство? — переспросил рыжий.