Планетарная мутация

Прошло некоторое время, Сорейн с каждым днём становилось всё хуже, она пыталась говорить, но было тяжело, больно, да и вообще неприятно. Её глаза всё ещё функционировали, но она больше не полагалась на их помощь, поскольку в основном обзор заслоняли разноцветные пятна. Братья сначала пытались звать её с собой в игры и прогулки по городу, но потом и они отвернулись. Сорейн постоянно грустила и большую часть времени проводила в библиотеке. Она не могла различить буквы, зато знала все прочитанные ей книги, доставала их, листала, потом ставила на место. Жизнь, что раньше проходила быстро, как-то притупилась и замедлилась.

Шли годы, а лучше не становилось, Ривальд, тот самый дедушка Ривальд, который называл её Соринкой и был самым близким другом, как редко теперь он появлялся в Вёртене, а если и приезжал, то был каким-то мрачным и скрытным. Но это не мешало Сорейн любить его, дни его приезда превратились в настоящий праздник, особенно учитывая то, что с ним ей было легче говорить.

Прошло почти сорок лет с того момента, как по Вёртену пронеслась буря, унёсшая с собой её зрение и не только. Им всем, физически было уже почти пятнадцать, когда в один прекрасный день, она вдруг открыла глаза и поняла, что слышит и видит, как когда ей было шесть, да и способность разговаривать вернулась, паразиты отступили, но почему?

Один раз зимним вечером, Сорейн сидела на крыше одной из библиотек Вёртена и вертела в руках книгу, снег засыпал улицу, дорогу и деревца, которые всё-таки пробились сквозь несокрушимый асфальт. Над её головой простиралась крыша маленького застеклённого домика, неизвестно, зачем он понадобился кому-то на крыше библиотеки. Дверь была открыта, но холодно не было, хотя валил снег и дул ветер, люди уже давно перестали понимать, как работает мутация и погода после обрушения. Может и не работает, а так поднимается иногда с кровати и откалывает какую-нибудь невообразимую штуковину, от которой потом волосы на голове поднимаются.

Вдруг за окном кто-то мяукнул, Сорейн вскинула голову, встала со старого стула и подошла к двери. Кто-то мяукнул ещё раз, прямо у неё под ногами, она посмотрела вниз, но никого не увидела, однако поняла, что это Вал. Два года его не было, и теперь вдруг объявился. Вообще, Вала нельзя было назвать чьим-то котом, он мог иногда переночевать у них, мог прийти, исчезнуть или спасти Сорейн от какой-нибудь смертельной опасности, мог сделать то, что ему хотелось и за него абсолютно никто, никогда, не волновался, живучий он был, этот Вал.

Она открыла дверь, подняла его на руки и погладила, Вал был огромным и тяжёлым, да и вообще на руках сидеть не любил. Однако сейчас он стерпел эту унизительную для него процедуру, отрывания лап от пола и даже мурлыкнул. Потом она села на стул, опустила его, и он улёгся рядом. Смотря вдаль, Сорейн откинула книгу в сторону и заговорила с котом

– Знаешь, Вал, жизнь, как жизнь, почти не вижу и слышу тоже не важно, хотя доктор говорит, что это пройдёт, что паразиты не смогут здесь выжить. – Она тяжело вздохнула и продолжила – Никто нам не нужен, я всё равно когда-нибудь снова стану такой, как раньше. Может не такой, поменяюсь немного, ведь мне уже не шесть.

Дедушка Ривальд, после той бури сам не свой, порой я вижу, как он меняется, может превратиться, словно в одну живую кость с кучей способностей. У него ещё голова болит, говорит, что там две пули, я не знаю, правда это или нет, хотя мне он не врёт. Он всё ещё охотник, Вал, понимаешь? – Она молча посмотрела в пол – А мне охотником уже никогда не стать, хотя если всё вернётся то может… Он смог преодолеть паразитов, даже подчинить их себе, а я нет… Вообще, знаешь, я устала, устала сражаться и сдалась, я не могу их победить, сделать их своими слугами, они просто… Просто крадут у меня то, что моё по праву! – Кот вскочил на лапы и закрутился волчком, он часто делал так, во время опасности и никогда не ошибался. Сорейн посмотрела на него, придвинулась в упор и поняла, что что-то происходит, что надо бежать. Вал пронзительно мяукнул и скрылся за дверью, она хотела выбежать за ним, но вдруг услышала шаги, по полу, совсем близко. Потом послышался скрежет по полу, скрежет оружия, такой звук иногда исходил от Рендельфа, когда ремень на нём приходил в негодность и меч тащился по полу, прямо как в ужастиках.

– Рэндельф? Это ты? – Её рука моментально оказалась около кобры, в Рэндельфа она попасть не боялась, он всё равно бессмертный, но если это был людоед, стрелять надо было наверняка. Она медлила. Почему?

Оружие, которое человек тащил по полу не было мечом… Это была коса, страшная зловещая, дьявольски хорошо сделанная.

– Стой! – Крикнула она

– Стою. – Спокойно ответил человек и вправду остановился. Пока ей были видны только его чёрные волосы и какой-то пиджак… Тоже чёрный… Нет, тёмно-красный, не чёрный. – Ты бы не услышала меня, если бы я не захотел. – Так же уравновешенно продолжил он, не взирая, на пистолет