Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Мальчика-короля Эдуарда III короновали в Вестминстере 1 февраля, на церемонии, организованной с беспрецедентной скоростью. При его отце королевская власть ослабела до угрожающего состояния; ее восстановление стало первейшей задачей нового короля и его опекунов. К счастью, значительная часть английского политического сообщества в конце января находилась в Лондоне, и не составило труда незамедлительно созвать лордов в Вестминстер на церемонию посвящения в рыцари Эдуарда, а вместе с ним и трех сыновей Роджера Мортимера. Эту почетную обязанность исполнил 36-летний Генри Ланкастерский. Чуть позже, в день коронации, Вестминстерское аббатство заполнилось магнатами и прелатами, явившимися посмотреть, как Рейнольдс, архиепископ Кентерберийский, возлагает на голову 14-летнего короля громоздкую, тяжелую корону Исповедника, подбитую дополнительным слоем подкладки, чтобы не свалилась в самый ответственный момент.

Эдуард произнес те же коронационные клятвы, что и Эдуард II в 1307 году, в том числе ту самую, новую, которую его отец так и не смог исполнить: «…соблюдать и сохранять законы и справедливые обычаи, которые установит население страны». Начало нового царствования отпраздновали в Вестминстерском дворце с сумасбродной расточительностью и пышностью, которые станут приметой ближайших 50 лет. Зал превратили в богато обставленный монархический эдем, блистающий бесценными тканями и дорогой посудой. Королевский трон со всех сторон был увешан золотой парчой. Атмосфера праздника послужила столь необходимым контрастом к горестным и кровавым событиям предыдущего года, и политический посыл его считывался безошибочно: может, старый король и утратил власть, но монархия сохранила все свое величие и великолепие.

Однако перемен к лучшему пока не ощущалось. В 14 лет Эдуард достиг возраста правоспособности, но не мог еще править самостоятельно. Ситуация была двусмысленной: король уже не так мал, чтобы быть просто номинальным правителем, но все еще недостаточно взрослый, чтобы сжать рычаги правления обеими руками. Хотя с марта 1327 года в его распоряжении был собственный двор, государственными делами занимались королева Изабелла, которая контролировала влияние на сына и доступ к нему, и Роджер Мортимер, игравший ту же роль при королеве. Не потребовалось много времени, чтобы они сами стали извращать те принципы королевского правления, которые, как предполагалось, должны были отстаивать.

Первоочередной задачей нового режима стала реабилитация изгоев режима предыдущего. Парламент, собравшийся на следующий после коронации день, отменил обвинение в измене, предъявленное в 1322 году Томасу, графу Ланкастерскому, и его союзникам, и вернул семье право наследования земель и титулов, которые в основном перешли Генри Ланкастерскому. Мортимеру тоже вернули его титулы и владения, и он тут же ринулся в агрессивное наступление на земли Марки, начиная с тех, что принадлежали его недавно скончавшемуся дяде Роджеру Мортимеру де Чирку. Тут не было ничего необычного: Мортимер, как и Генри Ланкастер, был вправе претендовать на имущество, несправедливо отнятое у него Эдуардом II и Диспенсерами. Но то были первые звоночки, возвещавшие, что Изабелла и Мортимер по натуре были такими же алчными, как и их предшественники-фавориты.

Перед коронацией Эдуарда, в период беспорядочного кровопролития, предшествовавшего свержению ее мужа, королева Изабелла вернула все свои земли, полученные в качестве приданого, стоимость которых оценивалась примерно в 4500 фунтов. После коронации сына в ее руки перешли и другие владения, повысившие ее доход с земель до 20 000 марок и сделавшие ее крупнейшим землевладельцем в Англии. Это масштабное накопление капитала вкупе с доступом к несметным сокровищам, собранным ее мужем и Диспенсерами, потрясало свидетелей.

Однако самую неотложную проблему представляло собой вмешательство Изабеллы в международную политику. Новое правительство ощущало груз трех актуальных проблем. Чтобы защитить спорные районы у границ Аквитании, необходимо было официально оформить мир с братом Изабеллы Карлом IV Французским. Нужно было пригрозить Шотландии и усмирить ее дерзких обитателей, которые 1 февраля, прямо в день коронации Эдуарда, предприняли удачную атаку на занятый англичанами замок в Норхэме. И, в конце концов, Эдуарду нужна была невеста, с которой он мог бы произвести на свет новое поколение Плантагенетов.