Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Неудачей закончились практически все эти начинания. Условия Парижского мира, в спешке согласованного с французской короной, королю сообщили в Линкольншире в середине апреля. Не вызывало сомнения, что условия эти имели целью не только унизить его, но и нанести финансовый урон его королевству. Английские владения в Юго-Западной Франции сократились до прибрежной полосы от Бордо до Байонны. Все остальное переходило под прямой контроль французского короля. Причем, чтобы сохранить последние крохи бывшей империи Плантагенетов, Эдуард должен был оплатить счет в 50 000 марок. Похоже, Изабелла и Мортимер понимали, насколько высока цена этого мира, потому что подробные условия договора не афишировались на английском берегу Ла-Манша. Такой подход демонстрировал беспомощную покорность – понимание, что Англия так глубоко увязла во внутренних раздорах, что не может и мечтать о возвращении своих земель во Франции.

Даже когда в 1328 году Карл скончался, не оставив наследника, Англия не попыталась обернуть ситуацию себе на пользу. Хотя Эдуард был одним из трех выживших внуков Филиппа IV и мог претендовать на французский трон, английская монархия заявила лишь символический протест, когда кузен Карла Филипп Валуа короновался под именем Филиппа VI. В 1329 году Эдуард съездил в Амьен, чтобы принести новому королю ленную присягу за остатки Аквитании и графство Понтье. Было непохоже, чтобы Англия готовилась разыграть карту династических притязаний Эдуарда и таким образом выторговать себе некоторую безопасность на оставшихся континентальных землях Плантагенетов.

В Шотландии дела шли еще хуже. С февраля до весны продолжались пограничные набеги: банды шотландцев пересекали северную границу Англии, жгли и грабили совершенно безнаказанно. Пока разочарованный Эдуард III знакомился в Линкольншире с условиями Парижского мира, на север страны летели королевские приказы собрать в Ньюкасле-на-Тайне и в Йорке традиционную феодальную армию.

В конце мая Эдуард с матерью отправились в Йорк, где они встретились с отрядом из 500 фламандских рыцарей под командованием Жана, графа Геннегау, континентального союзника Изабеллы. Это элитное бойцовское подразделение немедленно настроило против себя граждан второго по величине города Англии своими сварами с английскими солдатами: войска буйствовали и устраивали беспорядки на улицах Йорка. Несмотря на такую малообещающую обстановку, в начале июля Эдуард, оставив Изабеллу в Йорке, выдвинулся к шотландской границе, намереваясь встретить вражеское войско, которым командовал ветеран прежних битв сэр Джеймс Дуглас, и дать ему бой. Миссия с треском провалилась: Дуглас несколько недель уклонялся от столкновения со своими английскими преследователями, а в конце месяца внезапно сменил тактику. Он напал на лагерь короля возле парка Стенхоуп недалеко от Дарема: устроив совершеннейший хаос, он разогнал стражу и – согласно одной из хроник – въехал прямо в центр королевского лагеря, «выкрикивая "Дуглас!", и перерезал две или три веревки королевской палатки». Несколько дней спустя Дуглас повернул свое буйное войско назад в Шотландию.

Ряд хронистов утверждает, что Эдуард был настолько взбешен своей неудачей, что плакал от злости. Такое вполне могло случиться: кампания так быстро проела выделенные на нее средства, что для поддержания платежеспособности английского правительства пришлось заложить драгоценные камни из короны. Подписав Эдинбург-Нортгемптонский мирный договор (названный так, потому что в начале 1328 года он был подписан Робертом Брюсом в Эдинбурге, а в мае ратифицирован английским парламентом в Нортгемптоне), Мортимер и Изабелла подтвердили, что не могут позволить себе вести войну на севере. Они заключили с шотландцами мир, за ничтожные 20 000 фунтов позорно отказавшись от претензий Англии на верховную власть. Шотландию признали суверенным королевством, где будут править Брюс и его наследники, а границы государства были закреплены в том виде, в каком они существовали в годы правления Александра III. Шестилетняя сестра Эдуарда Джоанна была обручена и быстро выдана замуж за малолетнего сына Брюса, Давида. Но это не могло скрыть тот факт, что все, за что Англия сражалась со времен славной войны Эдуарда I, начавшейся в 1295 году, было вмиг утеряно.