Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Независимость Аквитании много значила для Людовика с тех самых пор, как он утратил контроль над герцогством, потеряв Алиенору, которая в 1152 году бросила его и вышла замуж за Генриха. И Генрих предложил, чтобы Ричард держал Аквитанию в прямой вассальной зависимости от французской короны, ослабив связи герцогства с остальными владениями Генриха. Чтобы подсластить пилюлю, Генрих предложил женить Ричарда на дочери Людовика Алисе, рожденной в 1160 году.

Этот план был представлен Людовику в Монмирай, в Мене, на встрече, состоявшейся в январе 1169 года. Это было, несомненно, великодушное предложение – как для сыновей Генриха, так и для самого Людовика. Генрих настойчиво строил свою империю, и в его эпоху ему не было равных. Тем не менее он продемонстрировал Людовику, что не намеревается навечно сохранять единым целым огромный домен, который он контролировал. Все же это не было полноценной империей – территориями, навечно объединенными под общим управлением. Это была скорее федерация, и связи между ее частями можно было при необходимости усиливать и ослаблять. Ни Аквитанию, ни Бретань не предполагалось присоединить навечно к огромному территориальному блоку под властью английской короны. План раздела, предложенный Генрихом, предполагал в будущем объединить Анжу с Англией и Нормандией, консолидировать власть в Аквитании и изменить феодальные отношения между Бретанью и французской короной. Предполагалось, что в день, когда Генрих последует за матерью в небытие, стрелки часов будут переведены обратно на 1152 год.

Это в некотором роде развеяло наихудшие опасения Людовика о вечной империи Плантагенетов под властью английской монархии, способной превзойти свою парижскую соперницу. В Монмирае короли заключили мирный договор и набросали новую картину будущих феодальных отношений, обеспечив себе долгожданную передышку. Встрече предшествовала изнурительная война: в 1167 и 1168 годах Генрих вел кампании в Бретани и Аквитании, сокрушая мятежников, восстающих против его власти. Заодно он опустошал земли, принадлежавшие вассалам Людовика, на границах Нормандии и в Перше. Даже для XII века, привычного к постоянным осадам, перестрелкам, разрушениям и рыцарям-грабителям, военные действия тянулись слишком долго.

Действительно, в подходящих обстоятельствах, соглашения, достигнутые в Монмирае, могли привести к беспрецедентному периоду мира и согласия между двумя королями. Но один вопрос не удалось решить за столом переговоров в большой французской крепости: дело Томаса Бекета.

Бекет и Генрих столкнулись в Монмирае лицом к лицу – впервые со времен их громкого разрыва. Их встреча была обставлена в духе миролюбия, пронизывающего все мероприятие. Бекет, на которого со всех сторон давили, заставляя извиниться, пришел к Генриху, чтобы преодолеть пагубную размолвку, тянувшуюся пять лет.

К несчастью, Бекет показал Генриху, что ни капли не изменился за пять лет изгнания. Герберт из Бошема наблюдал за встречей короля и архиепископа:

Архиепископа подвели к королю… стоявшему в окружении огромной толпы людей, пытавшихся с ним поговорить… Архиепископ немедленно простерся у ног короля… Но король удержал его и поднял на ноги.

Стоя перед королем, архиепископ начал униженно и усердно просить королевского милосердия к Церкви, порученной его, недостойного грешника, заботам. По обычаю праведников, в начале своей речи он признал себя виновным и приписал все беды Церкви и все причиненное ей беспокойство исключительно своим собственным ошибкам. Завершая свою речь, он сказал: «Милорд, что касается всего дела между мной и вами, я теперь вручаю себя вашей милости и справедливости в присутствии нашего господина короля Франции, и епископов, и знати, и всех здесь собравшихся». Но, к удивлению короля, посредников и даже его собственных людей, в конце добавил: «…сохраняя честь Божию».