Планзейгер. Хроника Знаменска

Вдвоем они быстро и незаметно приготовили недурной обед: котлеты с тушеной капустой, салат из свежих помидоров и огурцов, щедрая нарезка из буженины, грудинки и копченой колбасы. В отдельной тарелке ломтики розовой форели. Что ещё? Да, да, соленые рыжики под сметаной, как же без них. На первое разогрели щи, переглянулись и выставили на стол запотевшую бутылку водки из бездонного холодильника.

Обед был в самом разгаре, когда вдруг трижды тренькнул входной звонок.

— Лера, поди, — бормотнул Черемушкин и пошёл открывать.

На пороге стоял … Денис. Если не приглядываться, он был как все. Да если и приглядеться, был такой же. Интересно, как он это делает?

— У меня гость, — тихо сказал Черемушкин.

— Вот и славно, — ответил Денис. — Он-то мне и нужен.

И, ловко обогнув Черемушкина, направился на кухню.

— Я вас где-то видел, — сказал Денис Мусатову, садясь на свободный стул. — Вы не Сергей Мусатов?

— Именно, — произнес Черемушкин, устраиваясь на своем месте. — А это Денис Антипов.

Мусатов кивнул.

— Наслышан, наслышан, как же, как же, — сказал Денис. — В Женеве, говорите, работаете?

— Рядышком.

— И там, рядышком, зафиксировали выброс?

— Какой выброс? — Мусатов мельком посмотрел на Черемушкина и вновь опустил глаза.

— Выброс зафиксировали под Женевой, а Объект появился под Тамбовом, — сказал Денис. — Не странно ли?

— Загадками говорите, молодой человек, — Мусатов вздохнул и повернулся к Черемушкину. — Василий, друг мой, я только что от Козельского. Вопрос вроде бы решен, и вдруг появляется этот юный рьяный разведчик. От какого ведомства работает твой товарищ?

— Не от какого, — ответил Черемушкин. — Денис погиб два года назад.

— Для погибшего он неплохо выглядит, — усмехнулся Мусатов.

— Этот ваш акт — сплошное бесовство, — сказал Денис, вставая. — Сами же себе подписали приговор. Всё будет меняться очень быстро, и глазом не успеете моргнуть. Вы, Сергей Анатольевич, скоро опомнитесь, да будет поздно. Ну, а тебя, Вася, уже крепко засосало.

Сказав это, он направился к окну, распахнул правую створку. Воздух в раскрытом проёме задрожал, переливаясь мелкой рябью, сгустился, сделавшись белесым, непрозрачным, похожим на плотный грязноватый холст, потом вдруг этот холст с треском разорвался, и в комнату из окна ломающейся походкой тряпичной куклы вошла фигура без лица, без пальцев на руках, с хохолком из серой пакли на круглой голове, закутанная в длинный драный бардовый халат.

— Пожалуй, это слишком, — произнес Мусатов, поднимаясь.

— Нет, нет, — остановил его Денис и повернулся к Черемушкину. — Барсакельмес помнишь? Нельзя было трогать саркофаг, тем более то, что в нем лежало. Получи теперь эту эктоплазму, живи с ней, а меня уволь.

Легко, играючи вспрыгнул на подоконник. Кукла повернула к нему голову, выдавила странный утробный звук.

— Эй-эй, — встревожился Черемушкин. — Погоди. Мне не нужна эктоплазма. Ты же знаешь — из неё разовьется фантом, который обязательно материализуется. Что я скажу Лере?

— Хочу предупредить: вашими стараниями очень-очень скоро Объект разовьется в замкнутую систему, — произнес Денис. — Сергей Анатольевич, вы учёный, объясните этому неучу, что такое замкнутая система.

И вышел в окно. Эктоплазма завизжала, бросилась вслед за ним, с воем полетела вниз. Внизу во дворе возбужденно загалдели соседские бабки. Вечно они, эти бабки, тут как тут.

Шмяк, будто спелый арбуз раскололся о землю.

— Господи, — выглянув в окно, пробормотал Мусатов. — Грязищи-то.

Внизу расплылась желтая пузырящаяся лужа, в которой медленно тонул драный халат.

— Приплыли, — сказал Мусатов, закрывая окно.

Глава 32. Отловить

— М-да, — сказал Черемушкин, садясь за стол. — Водочки?

— Не откажусь.

— Так что такое замкнутая система?

— Сперва, как советовал господин Ерофеев, нужно выпить-закусить, а уж потом разговоры разговаривать, — ответил Мусатов. — Будем.

За стол он не сел, выпил стоя. Подошел к окну, открыл, выглянул вниз и присвистнул.

— А лужи-то нет. И халата нет.

— Странно, однако, — сказал Черемушкин, налегая на буженину и рыжики.

— Жди фантома, — буднично произнес Мусатов и, зевнув, потянулся. — Спать охота.

— После Объекта всегда спать охота, — сказал Черемушкин. — Особенно если это ядерный объект.

— Бывал? — спросил Мусатов и вновь зевнул.

— Было дело, — ответил Черемушкин. — Так что такое замкнутая система?

Мусатов, скривив рот, почесал подбородок. «Это, наверное, у нас от обезьяны, — подумал Черемушкин, глядя на него. — То репу почешем, то за ухом. И обязательно рожу скривим. Прав был дедушка Дарвин, зря его чехвостят. А, кстати, чехвостить — это же от слова хвост. Таскают за хвост, что ли?»

— Э-э, — сказал Мусатов, прохаживаясь вдоль окна. — Денис, наверное, имел в виду, что Объект превращается в изолированную систему. То есть, в систему, у которой взаимодействие с внешним миром отсутствует или скомпенсирована. Ну и что с того? Ну, изолируется, ни мы к ним, ни они к нам. Другой вопрос: почему это происходит? И можно ли верить Денису, который, извини, два года как труп. Кстати, ты не больно-то удивился его появлению. Он здесь не в первый раз?

— Второй.