Плащ и галстук

— Вставай! — вздергиваю я Сидорову на ноги, а затем подталкиваю к столу, — Чини!

— Ч-что?

— Чини, — хриплю, добавляя в голос угрожающих ноток, — Ремонтируй это. Быстро. Но хорошо. Поняла?

— Я н-не знаю, ч-что это! — лепечет девушка.

— Тебе и не надо, — тычу я пальцем в несколько квадратных мощных плат, расположенных в центре лежащего на столе безобразия, — Чини.

— К..

— …или я отрежу тебе ягодицу.

Нелишняя мысль — за всю историю неосапиантики не было ни единого случая выкидыша. Разумеется, если не считать совсем уж изуверских экспериментов «Стигмы», о некоторых из которых я узнал от поддатой Неллы Аркадьевны за время посиделок в её комнате «Лазурного берега».

Моя горемычная бывшая очень ценит свою жопу, поэтому принимается за дело, постоянно бросая на меня опасливые взгляды. Морщусь, но вновь хриплю, объясняя ей, что если сделает работу хорошо и качественно — то окажется дома. Если некачественно, то как-нибудь проснется без ягодицы, а то и двух. Добавляю, что прижгу раны порохом так, что никакая восстановительная медицина зад этой пирокинетичке не вернет.

Огонь, да. Вокруг его нет. Мы под стадионом. Очень важный момент, потому что эта всхлипывающая немочь на самом деле может зверски зажечь, стоит ей дотянуться чувствами до открытого огня. Поэтому я даже не притрагиваюсь к сигаретам, просто смотрю, как Юлька медленно водит ладонями над оборудованием, возвращая ему работоспособность. Ей… трудно.

Ну да, это ведь не блузку восстановить. Здесь у нас кое-что, чему просто не существует аналогов.

Наш славный, могучий и прекрасный Советский Союз — это не только место, где невозможно себе построить даже маленькую частную собственность, но также и то, где можно довольно легко отыскать в заброшенном подвале суперкомпьютер. Особенно если он сгорел буквально на втором старте от дикого скачка напряжения. Особенно если он — университетский любительский проект шести крайне талантливых неосапиантов. И, конечно, особенно если о нем известно лишь очень узкому кругу лиц.

Суперкомпьютер? Неправильное слово. Скорее просто компьютер, над физикой и химией которого очень сильно поиздевались необычайно талантливые ребята, превратив груду железа в мощнейшую вычислительную машину на процессорах, сформированных по технологии 0.2 нанометра. Не верится, что такое вообще возможно, но неосапианты — удивительны. В моем мире на момент, когда я завернул ласты, высочайшей из доступных потребителю была технология на шесть нанометров, а здесь чуть ли не уровень начального квантового компьютера.

Сидорова уже вся мокрая, но продолжает воздействовать на разложенную машинерию. За жопу переживает. Это она правильно делает. В жизни бы не сказал, что вот эта мешанина проводов, плат, конденсаторов, размерами чуть ли не с палец и, подумать только, нескольких диодныхламп, способна на большее, нежели стать калькулятором, но товарищу Молоко куда как виднее.

— Всё! — выдыхает Юлька, обморочно закатывая глаза.

— Передохни…, — хриплю я, — Не всё. Вот, пей. Отдыхай.

Сую ей запечатанную бутылку кефира, обнаруженную в сумке в углу. Её оставил тот же, кто и приоткрыл дверь-стенку.

— М-можно сигарету? — жалобно лепечет Сидорова, выдувшая весь кефир.

Прикусываю губу под маской, но выдаю запрошенное. Всё мелочи. Всё пофиг.

— Попробуешь играть с огнем, — предупреждаю я девушку, щелкая зажигалкой, — отрежу уши.

Ей нужно раздуть пламя, перед тем как оно станет опасным для человека. А для этого нужно, чтобы жертва не видела раздувающегося огня и не предприняла мер. Например, отрезав ей уши.

Наша молодая китаянка, как следует прикинув объемы проекта, поняла, что ворованных из розового здания мощностей ей категорически не хватит вообще ни на что. Нужна была рабочая среда с ресурсами, превышающими мощности «Жасминной тени» на несколько порядков и это только для того, чтобы получить рабочую зону, на которой принципиально возможно выстраивание нужного нам проекта. Поэтому Янлинь, выковыряв меня с этажа, где читал лекцию о пользе социальной адаптации «солдатикам» и Палатенцу, утащила меня на якобы свидание (смачно засосав при всех присутствующих). На самом деле мы рванули к Окалине-старшей, где и устроили внеплановый совет заговорщиков.

Дальше, вроде, всё понятно.

— Вот, — сую я в руки шарахнувшейся от меня Сидоровой несколько тяжелых одинаковых брусков из материала, напоминающего синеватый металл, — Восстанови их структуру.

— Она… целая? — почти сразу отвечает мне девушка.

— Нет, — качаю я головой, — Она чуть-чуть повреждена. Еле заметно. Нужно, чтобы ты полностью восстановила это. Абсолютно.

— Я не чувствую…

— Значит, старайся.