Плата Харону. Океан ненависти. Сколько стоит миллион

– Светлана Мухина, – открыл следующую папку заместитель министра, – двадцать девять лет. Разведена. Имеет пятилетнего сына. Работает в министерстве уже три года. Очень пунктуальна и аккуратна. Знает английский и французский. Считается одной из лучших стенографисток. Несколько раз привлекалась к обслуживанию высокопоставленных делегаций из США, Канады и Франции. Образование высшее. В настоящее время готовится защитить кандидатскую диссертацию.

– У вас все?

– В общих чертах, все, – кивнул заместитель министра, положив пятую папку на стол, – но это, конечно, только в очень общих чертах. Я думаю, вам нужно будет более подробно ознакомиться с личными делами всех пятерых сотрудников.

– Для чего? – улыбнувшись, спросил Дронго.

Заместитель, не ожидавший такого вопроса, оглянулся на министра. Потом твердо сказал:

– Чтобы лучше их знать.

– Неужели вы думаете, что в биографии кого-нибудь из них я смогу прочесть, как именно он готовился сотрудничать с террористами? – засмеялся Дронго. – Мне гораздо важнее не бумаги, которые вы так тщательно собрали и подшили в их дела, а ваши рассказы, наблюдения. Я не сомневаюсь, что их личные дела в полном порядке. Меня волнует другое. Кто из них и почему решил стать пособником террористов? Поэтому нам с вами еще придется поработать, дорогой Семен Константинович. Начнем с ними беседовать и попытаемся выяснить, кто из них мог предупредить террористов.

Глава 5

Первым, по предложению Дронго, вызвали Михаила Аркадьевича Арсенова, посла по особым поручениям. Он вошел в кабинет министра как-то боком и сел на краешек стула, хмуро глядя на присутствующих. В отличие от всех остальных подозреваемых, ему было много лет, и ни для кого не было секретом, что он скоро завершит свою карьеру дипломата и выйдет на пенсию по болезни.

– Михаил Аркадьевич, – обратился к нему Дронго, – вчера в вашем присутствии приехавшие дипломаты ООН решили отменить свой вылет и перенести его на сегодня. Вы не вспомните, как именно это было?

– Я уже докладывал министру, – угрюмо сказал Арсенов, – сначала они долго спорили по формулировкам. Каждый раз мы с Костиным предлагали им новые варианты, но им все не нравилось.

– А что делал Всеволод Игнатьевич?

– Он несколько раз выходил из кабинета и почти не принимал участия в нашей беседе.

– Каким образом было принято решение перенести день вылета?

В присутствии министра Арсенов несколько терялся. Ему всегда казалось, что тот относится к нему особенно плохо.

– Мы поняли, что не успеваем, и кто-то предложил отменить вылет, перенести его на сегодня.

– Вы не вспомните, кто именно?

Арсенов нахмурился. Потом неуверенно сказал:

– Кажется, шведский дипломат. Его сразу поддержал англичанин. Но француз колебался. Он хотел улететь еще вчера и предложил быстрее заканчивать. Однако вскоре мы поняли, что ничего не выйдет, и тогда французский дипломат тоже согласился на перенос даты вылета.

– Это было в вашем присутствии?

– Да.

– Кто еще был в этот момент в комнате?

– Все были. Я, Костин, Всеволод Игнатьевич, Света Мухина. Хотя нет, как только они заявили, что останутся еще на день, Всеволод Игнатьевич сразу вышел из кабинета.

– Вы это точно помните?

– Да, точно.

– Скажите, Арсенов, вы ведь раньше работали на партийной работе. Это верно?

Дипломат осторожно посмотрел на своего министра и кивнул.

– Все работали, – меланхолично сказал он.

– Но вы работали в горкоме партии, – настаивал Дронго.

– Правильно, работал.

– Вы сохраняете связи с прежними товарищами?

Арсенов снова посмотрел на министра, потом перевел неприязненный взгляд на Дронго.

– Сохраняю.

– Можно узнать, за кого вы голосовали на прошлых выборах? – вдруг спросил Дронго.

Арсенов в третий раз посмотрел на министра и спросил уже у него:

– Я должен отвечать?

Министр кивнул головой.

– За коммунистов, – признался Арсенов. – Но это мое личное дело.

– Конечно, – согласился Дронго, – но посмотрите, что получается. Делегация ООН, состоящая из высокопоставленных дипломатов, прибывает сюда, чтобы поддержать существующее в России правительство, которое именно сейчас подвергается особенно резким нападкам оппозиции. Вполне вероятно, что оппозиции не нужен доклад дипломатов ООН о возможной стабилизации положения в России, который откроет канал новых кредитов для правительства. Таким образом, я могу предположить, что вы, будучи идейно на несколько других позициях, чем все остальные сотрудники вашего министерства, могли позвонить террористам, чтобы сорвать визит сотрудников ООН и обеспечить победу оппозиции на новых выборах. Как вам нравится такой вариант?

Арсенов открыл рот. Возмущенно вскочил.

– Не смейте меня оскорблять! – заявил он громко. – Я всю свою жизнь честно работал и никогда с бандитами не имел дела. Вы меня не шантажируйте! А за кого я голосовал, это мое личное дело.

– Разумеется, – согласился Дронго, – я ведь не сказал, что так было. Я сказал, что так могло быть.

– Нет, – гневно сказал, все еще стоя, Арсенов, – не могло.

– Успокойтесь, – примирительным тоном сказал министр, – никто вас, Михаил Аркадьевич, не обвиняет. Мы просто хотим докопаться до истины.