Плата за молчание

Уормс снова повернулся к врачу. Тот испытующе посмотрел на него, точно спрашивая: теперь, когда ты капитан, не страшно тебе? Ответа на свой немой вопрос он не получил.

Уормс вернулся к прежней теме:

- Скажите, доктор, если Уилмотт погиб от яда, он ведь не сам отравился? Я, во всяком случае, не вижу причин, зачем бы он стал кончать с собой.

- Он ничего такого и не делал. Он слишком любил жизнь. Нет, Уормс, старик этого не делал.

- Кто же тогда? Вы задумывались над этим, доктор?

- Я врач, а не полицейский. Что пользы, если я стану ломать себе над этим голову.

Уормс, однако, настаивал:

- Но ведь речь может идти только об очень узком круге лиц. Кто имел доступ в его каюту, у кого была возможность отравить его?

- У того, кто сегодня вечером пил с ним в его каюте виски, Уормс. На столе стояли две рюмки, и в одной из них был остаток порошка. Я спрятал эти рюмки и передам их завтра полиции. Может быть, по отпечаткам пальцев на рюмках полиция очень быстро сумеет установить, кто пил с Уилмоттом.

Уормс схватил врача за плечи:

- Там остались отпечатки пальцев? Доктор, да ведь это же важнейшее доказательство! Вы хорошо спрятали рюмки? Они не могут попасть в чужие руки?

- Я в присутствии Эббота запер их в письменный стол капитана.

- Эббот был при этом?

- Да, он как раз перед вами случайно заглянул в каюту. А я был даже рад иметь свидетеля. Ведь теперь на рюмках есть и мои отпечатки. И Эббот может подтвердить, как они там оказались. Иначе, чего доброго, и на меня могло бы пасть подозрение.

Доктор слабо улыбнулся. Уормс, сунув руки в карманы, опять посмотрел вперед, на бушующий океан. Днем в ясную погоду отсюда был бы уже виден в бинокль канал Амброз у входа в нью-йоркскую гавань. Но стояла кромешная тьма, и дальше носа корабля ничего нельзя было разглядеть.

22 часа 50 минут. Ураган всей своей мощью обрушился на «Морро Касл», срывая снасти. Грузовая стрела, державшаяся на четырех толстых вантах, упала, разбив одну из спасательных шлюпок.

Прощальный бал закончился, прежде чем Уормс успел отменить его. Пассажиры, мучимые дурнотой и страхом, разошлись по каютам. Уормс то и дело объявлял по бортовому радио: «Никакой опасности для «Морро Касл» нет. Судно способно выдержать и не такой ураган». С капитанского мостика в машинное отделение беспредельно поступали приказы увеличить скорость. Курс приходилось все время менять, чтобы увертываться от прямых атак шторма.

23 часа 10 минут. «Морро Касл» находится в сорока морских милях к югу от маяка Скотланд-Лайт; машины работают на полную мощность, ураган все не утихает.

Дверь на капитанский мостик распахнулась, и тут же штормовой ветер захлопнул ее за вошедшим вахтенным матросом. Тот подошел вплотную к Уормсу и прокричал ему прямо в ухо:

- На судне дым!

Уормс не сразу понял:

- Дым? Какой дым? Где?

Вахтенный сложил ладони рупором и заорал:

- На левом борту, сэр, из маленького вентилятора!

Уормс наконец понял, но не знал, что ему следует предпринять. Надо было бы, конечно, послать туда офицера посмотреть, что случилось, но у всех и так дел было по горло. Уормс потянулся к телефону вызвать старшего инженера. Эббот не ответил. Уормс позвонил в машинное отделение, затем в кочегарку, но Эббота не нашел. Несколько драгоценных минут было потрачено на эти бесплодные поиски. В сердцах бросив трубку, Уормс крикнул второму помощнику:

- Паттерсон, поглядите, что там стряслось!

Семь минут понадобилось второму помощнику, чтобы определить, что дым идет из салона туристского класса. Еще три минуты ушло у него на то, чтобы взломать запертую дверь. Навстречу ему вырвались клубы густого желтого дыма, пахнущего серой. Паттерсон зажал носовым платком рот, бросился на пол и на животе пополз к противоположной стене. Дым валил из стенного шкафа. Когда Паттерсон открыл дверцу, оттуда вырвались острые языки ярко-голубого пламени с таким едким запахом, какой бывает при горении химикатов. От жары, от дыма, от этого ядовитого смрада офицер едва не потерял сознание. Напрягая последние силы, он кое-как добрался назад, к двери салона. Ему удалось запереть ее, после чего он тут же свалился без чувств. А тем временем в салоне, по другую сторону двери, огонь жадно пожирал мягкую мебель, ковры, гардины, шелковые обои. Через вентиляционный ствол он прорвался в бальный салон, в бары, в кают-компанию, но все эти помещения были давно покинуты персоналом и пассажирами, так что о пожаре никто не знал.

Понятно, «Морро Касл» был оснащен наисовременнейшей автоматической сигнализацией, которая реагировала на колебания температуры и при семидесяти градусах должна была включаться. Однако ураган, уже несколько часов сотрясавший судно, вывел из строя эту высокочувствительную установку, так что она либо вообще не включалась, либо включалась только тогда, когда начинали раскаляться металлические переборки. А к тому времени огонь настолько разбушевался, что справиться с ним при помощи имевшихся на судне противопожарных средств было невозможно.