Плата за молчание

Не прошло и двадцати часов, как судебная коллегия по уголовным делам мюнстерского суда потребовала Галя к ответу за этот самовольный поступок. Четверо арестованных подали жалобу, поддержанную Зоммером при одобрении спешно прибывшего из Хамма генерального прокурора Аманна. Галь тщетно пытался объяснить явно предубежденным старшим коллегам мотивы своих законных действий, тщетно возмущался и протестовал. Председатель - руководитель земельного суда и вице-президент аэроклуба Кеммеррих - отчитывал его так, точно это он, Галь, совершил преступление.

Заседание судебной коллегии по уголовным делам закончилось тем, что арестованных освободили из-под стражи, а у Галя потребовали возвращения всех следственных материалов в прокуратуру.

Уже на другое утро министр юстиции Вестфалии Штре-тер (член Христианско-демократического союза) отстранил Галя от должности и привлек к дисциплинарной ответственности «за незаконное лишение свободы». В письменном протесте Галь выразил готовность изложить перед следственной парламентской комиссией результаты собственного расследования обстоятельств гибели Бломерта. Но ни одна из «демократических свободных» партий Федеративной Республики Германии не нашла нужным потребовать созыва такой парламентской комиссии.

Галь не кончил еще собирать в служебном кабинете свои вещи, когда прибыло постановление прокуратуры о прекращении возбужденного им следствия по делу Бломерта. На полях постановления Галь написал: «Почему игнорируются все доводы обвинения? Почему принимаются во внимание только противоположные доводы, в том числе и явно неправдоподобные? Почему показания обвиняемых безоговорочно и без всякой проверки рассматриваются как бесспорные доказательства? Почему не желают допросить свидетелей обвинения?»

После такого поворота доктор Вейганд попытался выяснить, почему высшие правовые органы столь беззастенчиво стремятся во что бы то ни стало помешать раскрытию преступления. Он больше не верил, что Бломерта обрекли на смерть из-за того, что он мешал любовным похождениям своей супруги. Не допускал Вейганд и того, что самые высокопоставленные лица, вплоть до министра юстиции, стали бы так стараться ради спасения репутации верхушки аэроклуба.

Еще в самом начале своего расследования Вейганд услышал кое-что о политическом прошлом господ, усиленно старавшихся изобразить Пауля Бломерта самоубийцей. Теперь он решил проверить эти сведения. Он отправился в демократический сектор Берлина и там познакомился с материалами о юристах эпохи нацистского террора, занимающих ведущие посты в Федеративной Республике Германии. По возвращении в Мюнстер он выпустил новую листовку, в которой говорилось:

«Почему Пауль Бломерт был обречен на смерть? Уважаемые граждане Мюнстера! Начиная с ноября 1962 года я открыто спрашиваю, почему умер Пауль Бломерт? Ответа я так и не получил. Сейчас я даю его сам. Ответ таков: из 1384 юристов эпохи нацистского террора, которые процветают в нашей так называемой демократической юстиции, восемь живут в Мюнстере и продолжают, как и прежде, попирать закон и право. Худший из этих юристов - некий обер-прокурор, ответственный за семь смертных приговоров, вынесенных ни в чем не повинным полякам и евреям…»

Заканчивалась листовка так:

«Пожалуйста, не думайте, что наш католический епископальный город чище и порядочнее, чем, скажем, Вюрцбург. Под сенью соборов и церквей обосновались и заняли видное положение лицемерно перекрасившиеся преступники…»

Хотя загадку убийства Бломерта Вейганд еще не раскрывал (возможно, он и сам решил ее еще не до конца), эта седьмая листовка была последней, которую ему удалось выпустить. Прокуратура не допустила дальнейших разоблачений. Намеком на восемь фашистских юристов, занимающих ответственные посты в мюнстерском аппарате юстиции, и сообщением об участии обер-прокурора Зоммера в вынесении семи смертных приговоров он бросил решающий вызов судьбе.

На основании краткого заключения советника медицины Антона Зоммер вынес постановление о помещении доктора Вейганда в больницу для детального обследования его психического состояния. Как будет проходить это обследование, Вейганд мог себе представить уже по первой беседе с доцентом Антоном. Поэтому он исчез из Мюнстера, прежде чем указанное постановление и связанный с ним приказ об аресте были утверждены членом суда первой инстанции Иоганни.

Долгое время Вейганд скрывался у друзей и знакомых. Только 2 апреля 1964 года агенты службы безопасности выследили его в Западном Берлине. Здесь Вейганда поначалу и оставили, так как именно в Западноберлинском университете находился самый надежный в смысле составления угодных начальству заключений «специалист» по психическим болезням, печально известный своим участием в осуществлении гитлеровской программы массового уничтожения профессор Зельбах.