Плата за роль Джульетты

Надо ли говорить, что примерно спустя сутки после того, как я убила «маску», я сильно пожалела о том, что не доверилась Борису, что не рассказала ему все-все, что произошло со мной с того момента, как мы с ним расстались. И хотя память возвращалась ко мне медленно, обрывками, какими-то болезненными кусками, оберегая мою и без того травмированную психику, мне удалось все-таки воссоздать более-менее стройную последовательность событий.

Итак. Борис проводил меня до самых дверей моей квартиры в Газетном, мы поцеловались с ним на прощание. Боже, как же я потом жалела, что не впустила его к себе! Да, я безумно устала, ведь мне и в поезде, когда я возвращалась из Питера, не удалось поспать. Но надо было уже научиться спать с Борисом, именно спать. Он магнетически действовал на меня, мне хотелось его прикосновений, ласк, проникновений, должно быть, я не должна была так изнурять себя любовью до самого утра, а приучить себя засыпать в его нежных объятиях. Но, видимо, еще не подошел тот момент, когда бы я, насытившись им, засыпала. А ведь он, каждый раз по моей просьбе оставляя меня одну, мог предположить, что я не люблю его, не хочу быть с ним, что я с трудом выношу его рядом… Вот как можно было не понять в свое время таких важных вещей?! Впусти я его тогда к себе, ничего бы этого не произошло. А так… получилось совсем уж скверно еще и потому, что, возможно, рано или поздно мне придется объясняться с Борисом (дай-то бог!), и как я ему расскажу о том, что, распрощавшись с ним, я не только не уснула, а приняла у себя Сережу Кузнецова. Он приехал ко мне почти сразу же после того, как уехал Борис. Позвонил предварительно, буквально за несколько минут. Да что там — такси стояло уже под моими окнами!

У нас с ним были дела. Тайные. О которых знали лишь мы двое. И которые мы тщательно скрывали. По многим причинам. Но перед деловой частью нашей встречи мы решили поужинать в «Дункане». Обычное дело. Я спокойно могла появляться с Сергеем в общественных местах, зная, что ни его жена Лариса, ни Борис никогда не будут иметь ничего против. У Сережи Кузнецова — белоснежная репутация, у меня — я надеюсь, тоже. Сергей любит свою жену, я люблю Бориса, но мы всегда отлично проводили время вместе, нам было интересно вдвоем. Он был, пожалуй, единственным человеком (за исключением Наталии Петровны, моего преподавателя), с которым я свободно могла говорить о музыке. Нет, с Борисом мы тоже, конечно, говорили о музыке, но прилагаемо к моим делам, концертной деятельности, гастролям, репетициям, контрактам, поездкам, выступлениям. А вот с Сережей мы говорили именно о музыке, мы часто бывали в филармонии, консерватории, бывало даже на машине отправлялись в Питер, если там ожидались гастроли, скажем, Монтсеррат Кабалье… Он любил музыку так же страстно, как я, и наше с ним тайное дело, думаю, было затеяно под влиянием музыки, которая всколыхнула наши души, подтолкнув к действию… Хотя это и не было связано с музыкой. Никоим образом.

Мы поужинали, вышли из ресторана, где нас поджидала незнакомая мне машина, за рулем которой сидела женщина. По поведению Сергея я поняла, что он знает и эту машину, и женщину, он сделал мне знак рукой, и мы сели вдвоем на заднее сиденье. Машина тронулась, мы медленно проезжали центр Москвы со сверкающими витринами, светофорами, блестящим мокрым от дождя асфальтом… Вот, собственно, и все. Видимо, нас везли за город, в Ларино. Да, это потом я вспомнила, где же видела эту роспись на стенах. Сережа показывал мне снимки на своем телефоне — рабочие моменты росписи по штукатурке в своем доме в Ларине.

Большая черная дыра в моей памяти так и оставалась дырой с того момента, как мы выехали с парковки ресторана «Дункан», и до того момента, как я уже находилась в этом доме, больная, униженная, несчастная. Это там, очнувшись, я узнала, что стала порнозвездой. Кто-то хорошо заплатил тем людям, которые были связаны с «маской» и той женщиной, что забирала нас с Кузнецовым из «Дункана», чтобы уничтожить меня как певицу. Хорошо еще, что горло не сожгли какой-нибудь кислотой…

Я смутно помнила, как проводила время в этом доме. Мне постоянно хотелось вымыться, я несколько раз принимала душ, лежала в горячей ванне… Конечно, мне вкатили наркотик, иначе я не выглядела бы на том ужасном видео пьяной. Да-да, это был не алкоголь, точно. Да и вены мои на сгибах рук были истыканы иглой, подпорчены кровоподтеками, черными синяками. Думаю, что, если бы я не прибила эту суку в маске (иначе ее и не назовешь!), то меня бы не пощадили. И дело действительно было не в выкупе. Все было сложнее, чудовищнее, опаснее.

Вот только куда делся Сергей? Если бы я могла, то узнала бы обо всем из интернета, да только боялась узнать там кое-что страшное про себя. Я честно боялась, что не выдержу этого, свихнусь. Иногда на меня накатывало, и мне казалось, что я куда-то проваливаюсь, в какую-то черноту… Так было по ночам, во сне…

— Мила? Ты слышишь меня? Что с тобой?

Я открыла глаза и увидела Анфису. Лицо ее было испуганным.