Платформа №4

Тут Изабелла вспомнила, что мобильник она снова поставила дома на зарядку, но опять как-то пропустила удобную минуту для сообщения об этом.

Вероника сказала, что ей пора вернуться в отель, только теперь она поняла, до чего устала, да еще и борется с разницей во времени.

– Мне по пути, – подхватила Изабелла, – я с удовольствием вас провожу.

Отель находился рядом с вокзалом Цюрих-Эрликон, здесь часто останавливались авиапассажиры и члены экипажей. Изабелла пошла с Вероникой через Старый город к Парадной площади, там помогла ей купить билет в автомате и доехала с нею на трамвае до отеля.

Прощаясь, она сказала, что во всех случаях поможет Веронике уладить формальности, когда та решит, как ей поступить с телом.

Вероника поинтересовалась, откуда у нее столько свободного времени, она ведь наверняка работает.

– Я все еще отдыхаю, – улыбнулась Изабелла, – просто не на Стромболи, а в Цюрихе.

– Merci infiniment[9], – сказала на прощание Вероника, поцеловала ее и прошла мимо целой группы американцев, куривших у раздвижной двери, в холл отеля.

Вернувшись домой, Изабелла зашла в ванную комнату проверить зарядку мобильного телефона, вытащила вилку зарядного устройства из розетки и увидела, что опять кто-то звонил. С неизвестного номера.

7

– Вот так выглядит урна, подготовленная к выдаче, – сообщил господин в костюме антрацитового цвета и темно-синем галстуке, когда они вместе обратились к нему за консультацией в городском бюро ритуальных услуг.

Он поднял перевязанную высокую коробку с наклеенным адресом и поставил на специальный столик между собою и двумя женщинами, так что над краем коробки теперь только-только виднелась его голова.

– Но внутри находится медная модель, поэтому она довольно тяжелая, а вот с вариантом из ясеневой древесины упаковка будет намного легче, се n'est pas tellement lourd, – обратился он к Веронике, которая попробовала поднять коробку, взявшись обеими руками.

Вероника кивнула.

Вместе с урной она получит официальную справку о содержимом коробки для предъявления на таможне при въезде в Канаду, если это потребуется, продолжал сотрудник похоронного бюро. В расписке о получении надо будет указать, как она намерена поступить с урной и прахом, то есть собирается ли она хранить прах дома или развеять, и если последнее, то где – над озером, рекой, морем, в лесу или в горах, хотя все это чистая формальность.

– Над рекой, – уточнила Вероника.

– Вообще это не имеет значения, – заметил сотрудник.

– Над рекой, – повторила она, – над рекой Святого Лаврентия.

– Прекрасно, – кивнул похоронщик, – «над рекой», этого достаточно.

– Да нет же, над рекой Святого Лаврентия! – настаивала Вероника, всхлипывая. Но тут же спросила, можно ли оплатить счет карточкой.

– Разумеется, – ответил сотрудник. Она даст ему номер карточки, он быстренько проверит данные, и вот еще: имеется ли у нее контактный адрес в Швейцарии?

Вероника назвала отель, но Изабелла велела записать ее адрес, они ведь подруги.

Чуть позже они опять зашли в то кафе, откуда видны башни собора, но на этот раз сели за столик на улице, под утренним солнышком, и заказали черный чай.

Изабелла помогла Веронике уладить все необходимое: свидетельство о смерти Мартена, которое полицейский принес Веронике в отель, уже сдано, кремация назначена, срок выдачи урны с прахом – не более трех дней.

Вероника благодарила Изабеллу, для нее такая помощь неоценима, а ведь Изабелла вовсе не обязана ей помогать.

Изабелла возражала, она ведь помогала Веронике от души.

Три лебедя медленно плыли против течения Лиммата по направлению к озеру. На Ратушном мосту стояла седовласая женщина с маленькой вертлявой девочкой. Девочка то и дело лазила в бумажный пакет в руках у бабушки и пригоршнями бросала лебедям хлебные крошки.

– Voilà, – сказала Вероника, – et la vie continue[10].

Изабелла кивнула. Жизнь продолжается, она тоже всегда об этом думает, когда прощается с кем-то из своего отделения, когда выходит из зала крематория, а на улице чирикают птички и светит солнце, она всегда думает, как же это прекрасно – жить дальше.

Вероника заговорила о другом. Непонятно, надо ли устраивать какую-то панихиду, в церковь они с Мартеном не ходили… Вот разве что пригласить родственников и друзей, нет?

На мосту какой-то прохожий фотографировал японскую пару по их просьбе. Собирают доказательства о поездке в Швейцарию.

Вероника помешала ложечкой чай.

Есть у нее еще одно пожелание, но она, наверное, слишком много хочет…

Какое пожелание?

Не могла бы Изабелла показать то место, где умер Мартен?

Да, она охотно это сделает.

Охотно? В самом деле? Разве это не связано для нее с неприятными воспоминаниями?