Платформа №4

Изабелла на минутку задумалась. Похоже, все происшедшее еще не перешло в разряд воспоминаний, оно и до сих пор представляется ей невероятным, как сцена, которую можно повторить с другой концовкой. Он помог бы ей затащить чемодан в вагон, постоял бы немного, попрощался бы с легким поклоном, а она поехала бы в аэропорт и улетела в Неаполь, нашла бы там катер и сидела бы теперь не в Цюрихе с жительницей Канады, которую знает ровно со вчерашнего дня, а на Стромболи и пила бы со своей давней подругой Барбарой чай, а то и сицилийское Неро д'Авола в увитой виноградом беседке, да срывала бы спелые ягоды…

Вместе они пошли пешком к вокзалу, Изабелла провела Веронику через холм Линденхоф, одно из самых любимых ее мест в городе, где когда-то стояла римская крепость и где открывается вид на Лиммат, Ратушу и Нидердорф. И где башни кафедрального собора, оказавшись почти на уровне глаз, выглядят не такими уж самоуверенными.

Подростки целым классом сидели на площади с альбомами для рисования, а учитель, завязавший в конский хвост свои тронутые сединой волосы, переходил от одной группы к другой и раздавал указания и комментарии. Чуть поодаль старички в беретах и шерстяных шапочках двигали туда-сюда большие шахматные фигуры. Изабелла с Вероникой уселись возле большого фонтана на каменную ограду, которая завершает площадь и резко уходит вниз, к домам на берегу реки.

– Смерть, – заговорила Вероника, – это самое невероятное в жизни. К ней невозможно привыкнуть. – И взглянула на Изабеллу: может, та думает иначе?

– В доме престарелых смерть – частая гостья, – промолвила Изабелла. – Но по-деловому с ней умеют обращаться только похоронщики, а я каждый раз не нахожу себе места, если тот, с кем я только что разговаривала, вдруг лежит и не дышит. Куда пропали смех и речь, куда ушли мысли и воспоминания? Где богатство целой жизни?

Порой она представляет себе жизнь как большой кипящий котел с супом, из которого черпаком наливают полную тарелку, когда человек появился на свет, а потом из нее поедят, поедят, да под конец сольют в котел остатки.

Вероника улыбнулась. Образ ей понравился. Жизнь как таковая не пропадает, да, но жизнь Мартена все же пропала, причем сама она, Вероника, с ней так и не познакомилась по-настоящему.

– Мартен сумел прожить свою жизнь до конца, – возразила Изабелла. – Вон там, впереди, в стену врезана римская плита, где две тысячи лет назад впервые был письменно упомянут Цюрих, и эта плита – надгробие ребенка.

Вероника вздохнула.

Вытащила из сумочки пачку сигарет, протянула Изабелле.

– Спасибо, – ответила та, – я не курю.

– Вам не помешает?

– Нисколечко, – заверила ее Изабелла, удивленно разглядывая фото ампутированной ноги, красующееся на пачке прямо под названием сигарет.

– Канадское предостережение, – пояснила Вероника, – только пользы от него никакой, как видите.

Она прикурила сигарету от зажигалки и сделала глубокую затяжку.

– Школьники даже собирают эти картинки для обмена. Обрубок ноги меняют на легкое курильщика, суженные артерии – на опухоль.

И обе рассмеялись.

Они хотели уж было покинуть Линденхоф, как вдруг Изабелла заметила, что один из школьников запечатлел на листе их обеих. Легкими штрихами он нарисовал фонтан и стену, где они сидят рядом, Вероника с сигаретой, на заднем плане – купола Высшей технической школы и университета, а совсем позади – башни собора.

Изабелла остановилась.

Мальчик взглянул на нее снизу вверх:

– Вы себя узнаете?

Изабелла кивнула:

– Можно мне взять рисунок с собой?

Мальчик вырвал листок из блокнота и протянул ей изящным движением.

– Цена – одна сигарета.

Изабелла окликнула Веронику, которая уже ушла вперед, попросила у нее сигарету «для художника» и показала рисунок.

– О, как чудесно, это же мы! – воскликнула Вероника и протянула мальчику всю пачку. – Mais attention![11] – добавила она, указав на ампутированную ногу.

– Клево, – хмыкнул школьник.

8

Около полудня они добрались до вокзала Эрликон, по выложенному блеклой желтой плиткой подземному переходу подошли к лестнице, ведущей на платформу номер четыре, и остановились, мешая всем на пути. Тут, внизу, все так и кипело, царила такая суета, будто все в последнюю минуту спешили на поезд, который спасет им жизнь. Какой-то человек с сэндвичем в руке толкнул Изабеллу своей сумкой с ноутбуком, обогнул ее и помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

А Изабелла рассказывала Веронике, как она, остановившись на этом самом месте со своим тяжелым чемоданом, глядела на лестницу и как вдруг рядом появился Мартен.

Вероника спросила, с какой стороны он подошел.

Изабелла не сумела припомнить.

– Он просто оказался рядом со мной, там, где вы сейчас стоите.

Вместе они поднялись по лестнице, и, когда оказались наверху, Изабелле пришлось взять себя в руки, чтобы воссоздать ход событий.

Услышав, как мертвое тело Мартена загородили белым тентом, Вероника залилась слезами.