Платформа

Мне, собственно, ничего такого не требовалось. Я хотел всего-навсего получить полноценный body massage с качественным минетом и трахом. Казалось бы, чего проще; между тем, листая рекламные проспекты, я с нарастающей тоской убеждался, что на Самуе, похоже, иная специализация. Здесь предлагали всяческие иглоукалывания, натирания эфирными маслами, вегетарианскую кухню и китайскую гимнастику тай-чи; а вот про body massage или go-go бары – нигде ни слова. Кроме того, тут во всем ощущался удручающий американский, хуже – калифорнийский дух, нацеленный на healthy life и “медитативную деятельность”. В брошюре “Что есть на Самуе” мне попалось письмо читателя – некоего Гая Хопкинса, называвшего себя “приверженцем здоровой жизни” и регулярно приезжавшего на остров вот уже двадцать лет. “The aura that backpackers spread on the island is unlikely to be erased quickly by upmarket tourists”[7], — заключал он; стало быть, дело дрянь. И на поиск развлечений не отправишься – гостиница стояла в стороне от всего; тут, собственно, все стояло от всего в стороне, поскольку нигде ничего не было. На карте острова не просматривалось явного центра, лишь горсточки бунгало, вроде нашей, вдоль тихих пляжей. Я с ужасом вспомнил, что Самуем усердно восхищался “Рутар”. Здесь, дескать, сумели избежать известных отклонений; ну и влип же я. Утешило меня – увы, теоретически – лишь осознание, что я чувствовал себя в состоянии кого-нибудь трахнуть. Мне ничего не оставалось, как взяться за “Фирму”; я перескочил на двести страниц вперед, потом вернулся на пятьдесят назад и случайно наткнулся на сцену секса. Интрига уже порядочно продвинулась: Том Круз переместился на Каймановы острова, где разрабатывал (а может, наоборот, разоблачал – неясно по тексту) какую-то систему уклонения от налогов. Короче, он познакомился там с обворожительной метиской – девушкой неробкого десятка. “Митч услышал шуршание материи и увидел, как юбка упала к ногам Эйлен, оставив ее в бикини на завязочках”. Я расстегнул молнию ширинки. Далее следовал странный, психологически труднообъяснимый пассаж. “Уходи, – шептал ему внутренний голос. – Брось бутылку пива в океан, а юбку на песок. Ноги в руки и дуй домой. Быстро!” Но Эйлен, по счастью, никто ничего такого не нашептывал. “Плавным движением она завела руку за спину, развязала бюстгальтер, тот соскользнул, обнажив грудь, казавшуюся теперь еще пышней. – Не подержите? – спросила она, протягивая ему легкий, как перышко, нежный и белый кусочек ткани”. Я добросовестно дрочил, воображая ночь и метисок в крошечных бикини, и в итоге со вздохом удовлетворения кончил в раскрытую книгу. Теперь склеится; ну да ладно, такое второй раз читать не станешь.

С утра пляж был пуст. Сразу после завтрака я искупался; воздух еще не накалился. Скоро солнце поползет по небу вверх, увеличивая риск заболевания раком кожи у представителей белой расы. Я рассчитывал пробыть на пляже столько, сколько нужно горничным для уборки моей комнаты, а затем вернуться, лечь в постель и включить на полную мощь кондиционер; на свободный день я запланировал покой.

Том Круз между тем продолжал терзаться по поводу этой истории с метиской; более того, собрался рассказать все жене (роль просто любимой ее не устраивала – в этом, собственно, и заключалась вся проблема: ей непременно хотелось быть самой сексуальной и самой желанной из всех женщин). Этот идиот вел себя так, словно и впрямь его браку что-то угрожало. “Если она сохранит хладнокровие, проявит великодушие, он скажет ей, что глубоко сожалеет, и пообещает, что больше этого не повторится. Если же она разразится рыданиями, тогда он станет молить о прощении – на коленях, если потребуется, – и поклянется на Библии, что это никогда не повторится”. В сущности, что в лоб, что по лбу; однако нескончаемые и никому не интересные угрызения совести героя мешали развитию действия – драматического как-никак: в деле были замешаны ужасные мафиози, ФБР и, может, даже русские. Поначалу его нытье раздражало, а потом стало просто вызывать тошноту.