Платит последний

Лидия, согнутая, со спущенной до колен юбкой, колготками и трусами, с расстегнутым лифчиком, осознала себя в той известной позиции, в которую любят ставить покорных женщин самостоятельные мужчины. И кто-то — Анидаг, а может, и не Анидаг, а Парамонов или Вадим — твердо берет ее за талию и начинает осторожно, сжимая ей бедра, опускать руки ниже. Ну, нет! Лидия резко обернулась и, перехваченная спереди Анидаг, мягко плюхнулась на унитаз, привалилась к сиреневой кафельной стенке. Анидаг не уходила.

— Дай пописать.

— Писай, я хочу посмотреть, — хриплым низким голосом сказала Анидаг.

Как всякую натуралку на ее месте, Лидию охватил ужас. Она не знала, как защититься, как сгладить эту ситуацию. Разве что попробовать себя в роли истерички?

— Уйди-и-и!! — Визг был отработан на любившем подглядывать за ней в туалете похабнике Парамонове.

Анидаг вылетела из кабинки. У Лидии стучало в голове, живот сжало спазмом, и пописать она так и не сумела. Вновь появилась Анидаг, раскуривая сигарку необычного зеленоватого цвета. Присев на корточки перед оцепеневшей на унитазе полуголой Лидией, она затянулась и выпустила дым ей в лицо. Профессиональное обоняние эксперта-токсиколога резанул запах свежескошенного сена. Мало того, что лесбиянка, еще и травка!

— Я хочу домой! — обессиленно произнесла Лидия, отворачиваясь, чтобы не надышаться.

— Не торопись, сейчас поедем! — Анидаг принялась гладить Лидию по голым бедрам.

— Помоги мне встать, давай расплатимся с официантом!

— Не грузись, крошка. — Тон журналистки вроде помягчел с травки, но Лидия-то знала, что сейчас попрет агрессия. И точно, Анидаг вдруг рявкнула: — Тебя пусть это не е…т! Никто никому не должен, у меня здесь кредит. Безвозвратный. Станюкович открыл.

— Ага, Станюкович, «Морские рассказы»… — Лидию снова начинало мутить.

— Большие заказы! — срифмовала Анидаг и радостно захохотала, уронив голову Лидии в колени. Лидия поняла, что это у нее первые звоночки перед дурной истерикой. — Ты что, сосулька?! Борис Ефимыч — генеральный заказчик!

— Заказчик чего?

— Всего, — многозначительно произнесла Анидаг и обняла Лидины колени длинными руками, ухватив ее за ягодицы. Голову она устроила поближе к Лидиному животу и замерла с тлеющей сигаркой в татуированном рту.

Пауза была долгой, и Лидия, чтобы куда-то продвинуться, спросила:

— Он твой любовник?

Анидаг встрепенулась:

— Ты ревнуешь, котенька? Не грузись! Он старый. У него не стоит давно. Говорю тебе — генеральный заказчик! Отсосать у него, тьфу! — и она плюнула на пол зеленоватой слюной, — случается, но, клянусь тебе, только под заказ, это так, к заказу лакировка. Кормит всех! Вот, видела? — Она потянула ворот кофты, открылась толстая золотая цепочка. — Вот твой «студент-недоучка», презент за труды! За ушат помоев! От папы! — И Анидаг, захохотав, снова уткнулась Лидии в колени.

Сигарка докурилась. Анидаг, раздвинув Лидины колени, сплюнула ее в унитаз и крепким крупным языком начала продвигаться по Лидиному бедру выше, к животу.

Лидия отрезвела. Вот как. Вот и все секреты. Станюкович Борис Ефимович. «Папа». Генеральный заказчик.

Она нашла в себе силы освободиться от Анидаг, поднялась, одним движением натянула трусики с колготками, кое-как застегнула молнию на юбке — застегивать лифчик было некогда. Схватила с раковины свою сумку, попыталась открыть дверь, но не сумела справиться с хитрой золоченой защелкой.

Анидаг сидела на полу, мечтательно облокотившись на унитаз, и бурчала себе под нос «Еллоу сабмарин». Лидия кинулась ее поднимать:

— Пошли отсюда, Наташа!

— Лидок! Поехали ко мне, у меня классная коллекция «Битлз», лучшая в Москве!

— Да-да, пошли, хорошо, конечно…

Расслабленная Анидаг отковырнула хитрую защелку, пропустила вперед Лидию и громко крикнула вверх, в арку на вершине винтовой лесенки:

— Эй, там, халдеи, тачку!

Лидия стала подниматься по лесенке, Анидаг греблась сзади, подсаживая ее под попу и бормоча: «Ах, как я буду тебя облизывать!» А у Лидии на каждой ступеньке стукало по мозгам: «Станюкович! Борис! Ефимович! Генеральный! Заказчик!» Украл Кольку, подонок. Может быть, убил! Неожиданно для себя Лидия развернулась и изо всех сил пнула Анидаг ногой в живот:

— Гадина!

— Бля-а! — Анидаг взмахнула руками, пытаясь ухватиться за перильца, и загремела вниз по спиральной лестнице, путаясь в длинных кожаных ногах.

Лидия схватила у гардеробщика свой плащ и уже в дверях бросила ему через плечо:

— Там внизу женщине плохо!

Снизу доносился трехэтажный мат продажной мастерицы слова.

Вот так-то, про себя сказала ей Лидия. Я девушка честная, с женщинами, детьми и животными — ни-ни.

Она выбежала из ресторана, свернула за угол и кинулась к дому с рабочими и колхозницами, где в снятой на весь день черной «Волге»-такси почитывал газетку водитель.

БОРИС ЕФИМЫЧ СЕРДИТСЯ

Правильно говорят, что секретарша — лицо фирмы. Работоспособная Люська у Ивашникова, невзрачная служивая мышка у вице-мэра, громадная кавалерист-девица у Бирюка… Борис Ефимович Станюкович взял в секретари даму среднего возраста, среднего роста и среднеевропейской внешности.