Плато Лаго-Наки

Зашли в его комнату обнявшись. Едва дверь закрылась, Инга отстранилась и украдкой вздохнула, искоса взглянув на широкую грудь. Удивительное дело, но ее притягивало это молодое и сильное мужское тело. Жарова давно считала, что ее душу уже ничто не сможет разбудить. Быстро бившееся сердце доказывало обратное. Она попыталась отогнать от себя грешные мысли и сразу поняла тщетность попытки. Полковник за этот коротенький вечер умудрился показать, что она остается женщиной. И она хотела его рук, его ласки. Чтоб скрыть свое состояние, уставилась на смутно белевшее окно с темными квадратиками решетки.

Военный между тем прикрыл шторку на окне. Нажал на выключатель и тусклый свет залил комнату. Она оказалась приблизительно такой же по размерам, что и ее. Офицер запер дверь на ключ, оставив его в замке. Бросил окровавленную тенниску у двери. Подошел к Инге. Наклонившись к уху, прошептал:

– Они попытаются подсматривать и подслушивать именно через скважину. Хочешь завтра прокатиться верхом?

Она согласилась, бросая в изголовье принесенные подушки:

– До четырех вечера могу кататься, а потом… – Смутившись, добавила: – Я пообещала Алексею готовить в выходные и помочь его людям.

Как ни странно, но Василий не рассмеялся. Понятливо кивнул:

– В выходные в горах делать нечего. Всюду люди. Поможешь и хорошо. А ты готовить умеешь?

Она кивнула:

– Умею. Плов сделаю и шашлыки. Матвей так обрадовался! И почему-то сказал: «Спасен!».

Полковник пожал плечами, стараясь сохранить на лице серьезное выражение:

– В прошлые выходные Мотя угостил шашлыками компанию из шести человек… – Не выдержав, рассмеялся: – Сверху шашлыки были просто идеальными, но внутри!.. В общем, разнимать Матвея с ребятами пришлось мне и Валентинычу! Конюх, черт здоровый, против всех шестерых стоял! Фингал ему Валентина какой-то травой убрала за пару дней. Ребята пообещали на эти выходные большой группой явиться и если снова шашлыки сырые будут, заставить Матвея съесть все, что они закажут. Вот он и нервничал.

Теперь уже и Инга рассмеялась:

– Понятно! Шашлыки будут отменные, обещаю!

Военный подошел к кровати и свернул покрывало. Обернулся. Инга попросила шепотом:

– Мне бы переодеться…

Он отвернулся к стене, молча слушая шуршание одежды. Жарова скользнула в чужую постель и замерла. Василий медленно повернулся. Посмотрел на напряженное лицо женщины. Выключив свет, тоже зашуршал одеждой. Одеяло чуть приподнялось. Раздался еле слышный шепот:

– Не бойся. Я же обещал. Нам придется немного разыграть эту пару…

Они минут двадцать изображали пламенную страсть. Кровать скрипела и стонала, а они почти беззвучно хихикали при каждом особенно резком звуке, не забывая стонать и говорить ласковые слова прерывающимся шепотом. Инга закрывала рот ладонью, чтоб не расхохотаться. Да и полковник, судя по тряске в его теле, похохотал бы от души. Когда устали, прислушались. Минуты три ничего не слышали, а затем явственно донесся шорох, легкие шаги и еле слышный скрип двери. Инга, поколебавшись, все же дотронулась полковнику до обнаженного плеча и попросила:

– Извини, пожалуйста, но мне надо кое-что рассказать…

Придвинулась лицом к его уху и прошептала:

– Тот, кто называет себя Вадимом, на самом деле Муса Валиев, заместитель полевого командира Гантемирова. Да и второй мне кажется знакомым…

Он удивленно повернул голову, невольно задев губами по ее щеке:

– Откуда ты это знаешь?

Она вздохнула:

– В свое время я была фотокорреспондентом. Не спрашивай пока ни о чем. Теперь слушай дальше…

Она рассказала ему о словах Валентины и о том, что успела заметить сама:

– Валиев может вспомнить меня. Я видела его взгляд.

Василий осторожно дотронулся до ее плеча, чуть прикрытого сорочкой:

– Прорвемся. Самое главное, не наделать глупостей. Посмотрим, что они предпримут. Если боишься – уезжай.

Жарова вздохнула, понимая, что никуда не уедет. Дело становилось интересным, а она не привыкла отступать. Оба какое-то время молчали, раздумывая над услышанным и анализируя сложившуюся ситуацию. Выкладывать свои мысли друг другу не спешили, боясь показаться смешными. Заснули почти одновременно, каждый на своей половине, хотя и укрытые одним одеялом.

Когда Инга проснулась, военного рядом не было, лишь на подушке осталась вмятина от его головы. В окно, через раздернутую штору, заглядывали лучи солнца. Из-за решетки на стекле солнечный свет падал на часть стены и край кровати квадратами. Жарова прислушалась. Не увидев ключа в замке, поняла, что Василий запер ее, стараясь уберечь. Окровавленной тенниски у двери не было. Она села на постели и заглянула под подушку, куда он ночью положил пистолет. Оружия не было. На сердце появилась тревога. Мужчина ушел с оружием, а это значило – он что-то услышал, а она проморгала. Вполголоса выругалась:

– Глупая курица! Здесь черт-те чего творится, а ты, видишь ли, расслабилась! На чужие плечи все переложила.